Дневники 1932-1947 гг
Шрифт:
Конечно, эти противоречия очень своеобразны, кое-где они сходятся, но тенденция, потенция — таковы. Некоторые американцы вообще склонны мечтать о едином англо-саксонском государстве, в котором Англия должна играть роль Европейского форпоста США.
В то же время, между ними много сближающих моментов. Прежде всего Россия. Ибо она: 1) исконный противник в Европе и Азии, 2) социалистическое государство, 3) чем сильнее Россия — тем сильнее левые элементы в из собственных странах. А это им не нравится. Поэтому: Англия будет стараться маневрировать, подбрасывать карты то нам, то американцам, всячески лавировать.
Внешняя политика лейбористов вряд ли изменится по сравнению с консерваторами. Пример и доказательство — отношение к Франко. Возрастут тенденции создания блока Англии и Франции (поэтому сейчас так горячо встречают де Голля в США). Политику лейбористов определяют правые элементы (Бевин, Моррисон, Ситрин).
Внешняя политика США. Они вступили в фазу бурного развития империализма. Британские империалисты сейчас гораздо сдержаннее, боятся авантюр, стремятся сохранить то, что есть. Американский империализм сейчас в таком состоянии, в каком английский был 100 лет назад. Атомная бомба им ударила в голову — и без достаточных оснований. Она послужила фактором, укрепляющим их самоуверенность и даже нахальство. Они будут пытаться распространить свое влияние, и — прежде всего — в Южной Америке, затем Тихий океан, который они считают американским озером, Китай, Индия, Австралия, Канада, африканские владения, там США видит свое будущее экономическое внимание, финансовое покорение, получение морских и воздушных баз. Взаимоотношения между Англией и США будут определять значительную часть международной политики.
Дальше Майский отвечал на вопросы. Это было очень интересно не только по существу, но и по форме. Ясно чувствовалось, что говорит дипломат, который даже молчанием дает ответ.
Гершберг: Взаимоотношения США и СССР?
Майский: Я не вижу коренных противоречий, кроме разницы систем. В Европе мы не сталкиваемся, на востоке на американские земли не претендуем.
Леонтьев: Ваши личные впечатления от Берлина?
Майский: (смеется) В дух словах не скажешь.
Креславский: О, у нас есть время!
Майский: Но уже поздний час.
Вопросы были разнообразные: о значении договора с Китаем (от ответил: «дела пойдут по-китайски»), о выборах в Болгарии — почему они отсрочены, это наше поражение? (Майский: «Это не значит, что они пойдут по-другому»). На какой-то вопрос о Франции он ответил: «У каждой страны есть своя форма политического лицемерия, англичане очень любят подзуживать кого-нибудь».
Леонтьев: Все-таки о Берлине?
Майский: Очень чувствовалось отсутствие Рузвельта, а потом — Черчилля. Это были очень крупные, государственные люди. И остальные при них — молчали. А сейчас — непрерывно советовались с советниками. Особенно тяжело с Бернсом — государственный секретарь США. Он плохо понимает. Скажет Сталин что-нибудь, Бернс переспросит: вы предложили то-то, потом переспросит у советников, потом у Трумэна.
Вопрос: Он туповат или это форма дипломатии?
Майский (смеясь): Нет, это не форма дипломатии. Вообще, играть ради дипломатии в тупость не принято.
Малютин: Наши отношения с Турцией?
Майский: Внешне корректные (улыбается). Но требуют во многих вопросах пересмотра.
Леонтьев: Что в Иране будет?
Майский: Трудно гадать. Это страна загадочная.
Малютин:
Майский: Конечно.
Малютин: Как понимать Вашу фразу, что атомная бомба вскружила головы без достаточных оснований?
Майский: Можно по-всякому понимать (смех).
Азизян: Могут ли быть разногласия о Германии?
Майский: Не думаю. Все-таки гитлеровская Германия сильно напугала и много крови испортила англичанам. Правительство в Германии никто из союзников пока не намерен создавать.
Я: Как мыслит США воздушное завоевание и наша позиция?
Майский: Летать где угодно и кому угодно. Внешне — полная свобода для всех, практически — контроль над всем миром. Мы — против.
Гершберг: Будет ли Япония оккупирована?
Майский: А почему бы нет?!
Я: Самолеты и суда сблизили расстояние и они не являются препятствием. Страны ищут места для морских и воздушных баз и источников сырья. Может ли начаться борьба за Гренландию и Антарктику?
Майский: За Гренландию уже взялись. Американцы укрепились не только там, но прибирают к рукам и Исландию. Об Антарктике вопрос пока не стоит.
Я: А не может она стать яблоком раздора?
Майский: Есть очаги поближе.
Сиволобов: Бронтман в Антарктику собирается, спецкором. (Смех).
Гершберг: Соотношение репараций с Германии и наших потерь?
Майский: Конечно, репарациями можно покрыть только незначительную часть. Но все же эти репарации — больше, чем кто-нибудь когда-нибудь в истории получал.
Гершберг: Почему мы, могущественная страна, не можем заткнуть глотку реакционерам в Турции и Иране?
Майский: Во-первых, мы там не одни. Во-вторых, терпение требуется в международных делах.
Принесли записку: Молотов просит его срочно позвонить. Майский уехал.
Видел вчера Петра Корзинкина. Когда-то он работал в «Кр. Звезде». Сейчас — секретарь военной окружной газеты в Риге, майор. Просится в Москву. Рассказал:
— Я так погорел на войне. Был женат 14 лет, дочка 14 лет. Два года посылал с фронта деньги, письма. Приезжаю, узнаю — вышла замуж. Уехал. На фронте нашел хорошую девушку, врача. Жили мужем и женой. Сейчас в Риге получил квартиру, поехал за ней: «Нет, Петя, я с тобой жить не буду».
Иду на продолжение партсобрания (начали в воскресенье 2 сентября). Заслушали доклады парторгов Корнблюма и Леонтьева о подготовке коммунистов отделов к 6 полосам и повышении журналисткой квалификации.
Я выступал в воскресенье: жаловался на отсутствие людей и на страшную загрузку, в силу которой отстаем, не растем. Все речь одобрили.
7 сентября.
С 1-го по 4-ое сентября проводился международный шахматный радиоматч СССР-США. Занятно. Я был дважды в ЦДРИ, где сидели участники. Разгром полный!
Вначале наши очень трусили. Перед открытием у меня был Рохлин — нач. штаба матча. Он считал (выражая общее мнение наших шахматистов), что Ботвинник выиграет со счетом 11/2: 1/2, Смыслов и Болеславский продуют Файну и Решевскому, дальше — ничьи. Надежды возлагались на вторую пятерку (Бондаревский, Лилиенталь, Макагонов, Рагозин, Бронштейн). Председатель комитета по делам физкультуры и спорта Романов опасливо говорил нашему Капырину, что на этом матче он свернет себе голову.