Дневники Химеры

Кроу Макс Ридли

– Знаю, – подтвердил тот со странным выражением лица. – Сафар Аль-Матар был мастером ассасином.

Они расположились подальше от туристических тропинок, неподалеку от темницы, огражденной декоративным забором. Колин принес несколько бутылок воды. Пока Ника рассказывала, что сумела запомнить из видения, ее спутники молчали. Алекс смотрел мимо нее, но не пропускал ни единого слова. Когда Ника закончила, еще какое-то время никто не решался заговорить. Сэб косилась на потемневшего лицом предводителя. И только Колин быстрее прочих справился с потрясением.

– Выходит, Лорин крутила роман сразу с двумя? С этим Клайвом и с нашим Сафаром? Вот стерва!

– Ну да, был бы

мужик, так сказали бы: «молодец», а так – стерва, – возмутилась Ника.

– Это все боязнь сильных женщин и неуверенность в себе, – поставила диагноз Сэб.

Девушки переглянулись и в знак солидарности стукнули кулаками друг о дружку.

– Отложим спор о феминизме, – с гипертрофированной вежливостью попросил Алекс. Он цыкнул зубом и сокрушенно покачал головой, – нам остается отправить запрос в управление. И кто знает, сколько времени ждать ответа.

– Зачем? – не поняла Ника. – Мы же здесь!

– Теперь речь идет о тайнах нашего ордена, – он понизил голос. – Я изучал историю. Сафар родился в 1736 году, в 1761 стал мастером-ассасином в Константинополе. И нигде в записях о нем не упоминается дневник Лорин. Наверняка он засекречен.

Ника громко фыркнула, хоть сама не ожидала, что так выйдет. Товарищи с удивлением посмотрели на нее.

– Зачем так сложно? – спросила она. – Сафар мог попросту не сообщить никому о дневнике.

– «Не сообщить»? – переспросил Алекс, и по его лицу было ясно, что он не играет недоумение, а совершенно искренен в этих чувствах. – То есть, скрыть от ордена?

– Он защищал не Созидателей, – Ника поражалась тому, какие простые вещи приходится растолковывать, – а свою возлюбленную.

– Он не имел права, находясь на своем посту, допустить подобную халатность. Хочешь сказать, – ассасин прищурился и насмешливо ухмыльнулся, – что воин, которому сулили рост мастера, настолько поддался уговорам женщины, что забыл о долге? Тебе не понять.

Ника изумленно всплеснула руками. Какими еще аргументами его убедить? Как можно объяснить машине, что чувствует живой человек?!

– Мне жаль тебя, – искренне сказала она.

Колин отвернулся, что-то насвистывая под нос. Сэб сделала вид, что ей срочно нужно завязать шнурок. Алекс же смотрел на Нику с явным превосходством. Смысл ее слов ускользал от него.

– Я могу выйти на связь? – спросил он, обращаясь к Колину.

– Что до технической части, то да, канал защищен. А если ты у меня разрешения спрашиваешь, то…

Алекс не дослушал, отошел на несколько шагов от них с телефоном в руках.

В душе Ники собрался холодный липкий ком. Ей было гадко и стыдно. Она не представляла, как добиться понимания от Алекса. Толковый парень, честный, умный, справедливый, но почему-то при этом такой твердолобый! Он словно нарочно притворяется, что не понимает таких простых вещей, как человеческие отношения. Наверное, в броне терминатора ему комфортнее.

– Не обращай внимания, – шепнула Сэб. – Он тебя услышал.

– Да он сам себя не слышит, – буркнула Ника, поднимаясь.

– Ты куда? – насторожился Колин.

– В комнату для девочек. Можно?

Туалет находился у входа в крепость. Вот уж удивились бы воины, построившие крепость, если бы увидели современную сантехнику. Ну а сушку для рук, пожалуй, приняли бы за демона и сожгли.

Размышляя подобным образом, Ника вымыла руки и подсунула их под гудящий фен. Краем глаза она заметила девушку, которая бережно, чтобы не повредить косметику, освежала лицо водой. Что-то знакомое мелькнуло в ее кошачьих чертах. Стараясь не выдать себя, Ника подсматривала за ней через зеркало. Когда та достала из сумочки красную помаду и провела

ею по губам, в памяти всплыла сырая ночь в Венеции. Крыша. Арбалет. Прыжок в воду. Эта женщина была там.

«Коломбина». Ника мысленно сжалась, когда агент тамплиеров проходила за ее спиной. Отпустив ту на несколько шагов, вышла за ней следом. Сперва Ника собиралась бежать за подмогой, но те были далеко, и куда легче упустить Коломбину, чем попросить ее подождать, пока придут разомлевшие на солнышке ассасины.

«Скажу Алексу, чтобы выдал мне значок скаута, – подумала Ника, следуя за тамплиером на расстоянии. – Или что там положено для гражданских?» Впервые она пожалела, что осталась без телефона. Не слишком веря в сверхъестественное, она все же многократно мысленно призывала Алекса, кричала на него и ругалась, требуя немедленно явиться. Но едва ли он услышал хотя бы движение воздуха. А Коломбина, виляя изящными бедрами, поднималась в коротеньком платьице по лестнице к мечети. На нее озирались туристы, а особо остроумные выдумщики – рассматривали через объектив фотоаппарата. Ника испытала неуместный укол зависти, ссутулилась и пригладила волосы.

Войдя в двери мечети, Коломбина остановилась, сняла босоножки, и прошла внутрь. Подождав немного, Ника последовала за ней. Едва ли эта девица послушная мусульманка и хочет помолиться. Что же ей тогда нужно?

У дверей стояла оставленная посетителями обувь, а стоило Нике снять кеды, как к ней подошла одетая с головы до пят женщина и протянула ей сверток одежды. Пройти дальше удалось, лишь облачившись в халат и повязав на голову хиджаб. Раньше Ника никогда не бывала в мечетях. Мусульманские храмы казались ей закрытой территорией, чем-то пугающе таинственным, где за любой проступок могут наказать. Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то заподозрил ее в неуважении к религии, а потому было проще не бывать в таких местах. Привычных изображений святых на стенах не было, лишь арабские надписи. Она не увидела молящихся, только несколько туристов, которые нелепо смотрелись в традиционной для востока одежде. Они озирались по сторонам и незаметно делали снимки мобильными телефонами.

Ника заметила одну фигуру в бесформенном халате. Коломбину выдала волнистая манера передвигаться. Ее бедра словно жили отдельно от тела. «Вот ведь сучка!» – завистливо подумала Ника, незаметно пробираясь следом.

Коломбина прошла в дверь, буквально втолкнув внутрь выходящего ей навстречу мужчину. Ника, обернувшись, убедилась, что никто не следит за ней, и, осторожно приблизившись к двери, вошла.

Мужчина, встретивший Коломбину, сидел, привалившись к стене. Его глаза еще были открыты, полны страха и боли, а рукой он зажимал кровоточащее горло. Смуглая кожа турка посерела. Ника собиралась позвать на помощь, наплевав на конспирацию. Она сомневалась, что жизнь несчастного удастся спасти, но оставить его умирать попросту не имела морального права. Крикнуть она не успела. Ее схватили со спины, зажали рот рукой и пригрозили ножом.

– Давай без глупостей, курочка, – с итальянским акцентом на английском произнес женский голос. – Бери его за ноги.

Коломбина подождала, пока Ника втащит невероятно тяжелого умирающего в комнату и заперла дверь. Помещение было тесным, с высоким потолком и узким окном, как бойница.

– Кто это у меня к хвосту прицепился, – Коломбина толкнула ее к стене, а сама, держа в руках нож, осталась на месте. – Постой! Я тебя помню! Подружка ассасина, которая видит прошлое? Naturale!

Ника покосилась на закрытую дверь. Прошмыгнуть не удастся, девица не спускает с нее глаз. А если сюда войдет кто-то из служащих, то умрет скорее, чем поднимет шум.