Дневники сына человеческого, или Хроника Кумранских манускриптов
Шрифт:
Правда, Понтия родители часто увозили в Помпеи или на родовой остров Пилат, но мальчик всегда возвращался в Рим. Какая жизнь достойна внимания без Рима? Только в этом городе возможно было настоящее обучение в гимнасиях настоящему воинскому искусству. Только здесь возможна истинная карьера и светское общество. Да и женщины самые красивые жили только здесь. Великий Рим давал жителям многое, но и спрашивал немало!
С ранних пор мальчиков интересовали лишь две главные темы: гимнастические воинские достижения и, конечно же, всё про это. Пилат очень хорошо и точно метал копьё. Тут ему не было равных. Но у Кассия тоже не было равных во владении мечами. Случалось, что Кассий
Как-то раз их приятель Терций познакомил обоих с гетерой Деметрой. Но, несмотря на свою профессию, она отличалась обходительностью, скромностью, даже иной раз удивительной женской стеснительностью. Что удивляло и поражало сразу же. Обычно гетера никогда не прибегала к благовоспитанности, да и некогда, верно, было.
С давних времён эта профессия наносила характеру любой женщины смертельный урон, превращая хозяйку тела в хищную, нервную, раздражительную, злобную и мерзкую особу. Из прошлого все знали только одну прекрасную, женщину – Таис Афинскую, что и помогло стать ей единственной подругой Александра Великого. Вот разве что с ней конкурировала известная всему миру Нефертити, но тайны женского сердца воистину неисповедимы, особенно если оно располагается не в груди, как обычно, а где-нибудь пониже, скажем, в гениталиях.
Деметра тоже была гречанкой, но родины не помнила. Родители малышкой привезли её в Рим и сначала семья жила довольно безбедно. Только несчастья обрушиваются на нас, не спрашивая: а можно ли? И мать, и отец Деметры попали под обезумевших, запряжённых в тяжёлую колесницу коней. Отец скончался на месте, а мать ещё какое-то время помучилась, но вскоре, не говоря ни слова, отправилась искать своего потерянного супруга по дорогам Нижнего или Тёмного царства, как его иногда называют.
Деметру взяли на воспитание соседи, у них не было детей, и девочка стала им приёмной дочерью. Всё бы, может быть, сложилось в жизни девочки по-другому, но её названный отец принялся тайком от жены обучать подрастающую куколку профессии, которая незаметно стала основной. Поначалу ученица с жадным любопытством исследовала все тайны мужского тела, интуитивно отыскивая те струны, звучание которых приносит любой женщине испытание блаженства и удовлетворения.
Но вот беда, её учитель оказался не таким уж грамотным, каким пытался изобразить себя поначалу. Его хватало лишь на серьёзное раздраконивание девочки, а дальше силы соблазнителя исчезали. Он и сам был уже не рад, что разжёг в теле девушки пожар онгона, который никогда уже не затухнет, но которым надобно научиться управлять. А названный отец способен был разве что на пышное словоблудие.
Деметру забавляли такие игры. Но она, мстя учителю за неспособность разбудить в ученице полный неутихающий костёр, часто издевалась над ним, доводя мужчину до сумасшествия. Вот это и послужило для девочки примером, как надо управлять мужчинами и стало одним из правил её профессии.
Занятие сексом не было для неё чем-то приятным или наоборот. Просто она работу стала воспринимать, как охоту… охоту на мальчиков. Ведь обычная охота – это выслеживание, это сражение со зверем, это убийство. Такие мерзкие шалости не привлекали девочку.
Её охота была совсем другой, намного интереснее, необычнее, азартнее обыкновенной. Здесь необходимо иметь особое чутьё, особый инстинкт, особенную чувственность. А когда в руки попадался мужчина, пришедший к женщине впервые, как Понтий Пилат, никоим образом нельзя было вогнать его
Деметра же выбрала его потому, что именно этот несмышлёныш в постельных делах, смог разбудить в ней тот поток плотоядного сжигающего огня, который она так давно искала, но не могла сама отыскать к нему дороги. А этот, совсем ещё неумеха, но такой пылкий и завораживающий, что Деметра просто не хотела выпускать его из своих рук.
Понтий Аквила смотрел на обворожительную девушку во все глаза. Он обнаружил в себе способность раздевать женщин глазами. Те, чувствуя необыкновенный взгляд, обычно краснели. Римлянки хотя и разучились испытывать стыд, но иногда даже многоуважаемые матроны стыдливо отводили глаза, боясь встретиться взглядом с Понтием Пилатом.
Кассий не отставал от друга, стараясь преуспеть на этом ещё неизведанном поле битвы, где в истинной битве встречаются две половины человечества. Терций с усмешкой наблюдал за всеми со стороны, но тоже отдавал должное хозяйке, а заодно и другим зашедшим в гости женщинам. Тем не менее, подруги Деметры увели мужчин с собой, оставив её наедине с Пилатом.
Она должна была стать его первой женщиной, вызвать желание и наслаждение. Она выбрала его сперва просто по просьбе Терция. Всё это так. Но Пилат… он просто полюбил. Любовь в этом мире совсем неразборчива и приходит иногда в удивительные места к удивительным людям в самое неуказуемое время. Только вот что интересно: оказывается, гетера тоже влюбилась!
Многие чёрствые тут же скажут, мол, не имела права. Или такого просто не может быть, потому что профессия и любовь несовместимы. А что в этом мире бывает совместимым? И кто для любви писал права и законы? Если настоящее чувство приходит, то его ничем не вытравишь, разве что ненавистью. Только вкусивший ненависти, никогда уже человеком не будет.
Пилат серьёзно подумывал остаться в жилище Деметры на следующий день, а, может быть, и больше, только у всего на этом свете есть начало и конец. Даже у кольца. Кассий Херея счёл нужным зайти за другом, когда ночь уже перевалила за половину, и вскоре должно было проснуться многообещающее солнце. Несмотря на то, что визит выполнялся от чистого сердца, Кассий мог заработать для себя огромные неприятности. Понтий Пилат не любил таких неожиданных визитов, но к нему на выручку поспешила сама хозяйка.
– Не смотри на своего друга с ненавистью, любимый, – улыбнулась Деметра. – Притом любовь любовью, а зарабатывать надо. У меня через час назначены клиенты. Так что Кассий вовремя тебя заберёт. А по дороге можете поделиться впечатлениями.
Пилат опустил горящие глаза. Затем отстегнул от пояса увесистый кошель и протянул подруге. У той тоже глаза налились гневом. Казалось, та самая искра онгона, сжигающая сердца, проскочила меж ними.
– Ты хочешь меня обидеть? – тихим зловещим голосом спросила Деметра. – Или я ночью тебе не понравилась? Если так, то не надо было говорить мне слов нежных, как твои поцелуи. Не дарить обольстительных поцелуев, как твои слова! Или этому ты учишься у Цицерона?
– Прости, – Понтий Аквила ещё ниже опустил голову, чего не случалось с ним никогда, даже если сама мать в раннем детстве отчитывала его за какие-то проступки.
– Хорошо, – согласилась Деметра. – Вечером пришлёшь слугу, и я скажу, когда можно меня навестить. Я не хочу, чтобы после меня у тебя в душе скапливалась горечь. Любовь не может питаться горечью – это яд, это горький запах миндаля, приносящий сердцу только разрушение, но не радость. Любовь от этого умирает. Я не хочу дарить тебе покойницу.