Дни мародёров
Шрифт:
Сириус напрягся, когда Лили приблизилась к нему с поднятой палочкой. Джеймс беззвучно засмеялся, наблюдая за ними. Гиппогриф ревниво клацнул клювом и мягко потянул Джеймса за рубашку, разрывая рукав.
— ... бросился-то, а она и глазом не повела, как вынет кнут, да как...
Лили подала Сириусу деревянную ложку.
— Это еще зачем?
— Чтобы ты не орал, — легко пожала плечами она.
— Что-то мне совсем это не нравится, — пробормотал Сириус, беря ложку в рот и зажимая кислое
Плечо вдруг с хрустом встало на место, и Сириус сдавленно взвыл от боли, чуть не перекусив ложку пополам.
— Пожалуйста, — весело отозвалась Лили в ответ на его сдавленную ругань. Сириус стукнул кулаком по столу, давая выход чувствам.
— ...а я ей и говорю, что опыта у меня хоть отбавляй, и я завсегда с любой скотиной управлюсь. У ней, вот когда гиппогриф разродился, не было помощника, а я тут как тут. Ну и она сказала, что когда уйдет, мне своих зверушек передаст. Так-то, не хочет, видать, в плохие руки...
— Уйдет? — заинтересовался Ремус. — Почему?
— Лично я уже привык, что преподаватели бегут от нас, как от огня, — усмехнулся Сириус, глядя, как бинт туго обматывает его плечо. — Жаль, конечно, у этой хоть фигурка ничего.
— Бродяга!
— Что?
— Дамблдор ее только на энтот год зазвал. Хочет, чтобы за Хогвартсом приглядела, пока все эти оборотни окаянные не угомонятся. Она в этом деле толк знает, поговаривают, что ее папаша...
— Оборотни? — нахмурился Ремус, выпрямляясь на стуле. — Ты о чем говоришь, Хагрид? Какие оборотни?
Хагрид замер, глядя в печку.
— Зря я это сказал. Очень-очень зря...
— Хагрид!
Великан насупился и принялся убирать со стола.
— Не слыхали небось? В газетах уж всю неделю пишут, что энтот как его... не то Сизый, не то...
— Сивый? — тихо переспросил Ремус, бледнея.
— Он самый. Поговаривают, что он своих нелюдей против маглов повел...
Джеймс и Сириус коротко переглянулись и одновременно взглянули на Ремуса. Пальцы, сжимающие чашку, побелели от напряжения.
— Дамблдор вот опасается за школу, потому и вызвал профессора Грей из Министерства. Все лето уговаривал, не хотела она, вишь, преподавать-то. Уговорил, теперь будет следить, чтобы ни один волчара к нам не влез. Чегой-то ты, Ремус? Не плохо тебе?
Ремус поспешно опустил на стол чашку — она дрожала в его руке так, что чай норовил выплеснуться наружу.
— Нет, я здоров, — едва слышно шевельнул губами тот и поспешно сделал глоток. — Все отлично...
Хагрид хмыкнул, глядя на него из-под кустистых бровей, и перевел взгляд на Сириуса. Лили уже почти закончила бинтовать ему плечо, но ей мешали — маленький гиппогриф подбивал ее под локоть, требуя внимания.
— Это ты на квиддиче себе руку-то
— На квиддиче, — пробурчал Сириус, морщась. Рука, которую пришлось держать поднятой, страшно затекла, и от тугого бинта легче не стало. — Сестренка Малфоя постаралась. Я думал, она ее вообще к чертям оторвет.
— Не знал, что у Малфоев двое детей-то.
— Один — уже перебор, — проворчал Сириус.
— Симпатичная, видать? — проницательно улыбнулся Хагрид, и Сириус наградил его злым взглядом.
— Крыса!
Питер закашлялся.
— То-то, Сириус, ты так обозлился, — Хагрид послал ему совершенно неуместное подмигивание.
— Хагрид, будь она парнем, я бы ей уже давно врезал! — прорычал Сириус.
— Не ссорился бы ты с Малфоями, Сириус, — вздохнул Хагрид. — Плохие они люди. Все как один.
Сириус не ответил — пирог на огне начал покрываться корочкой.
— Голодные, что ль? — оживился Хагрид, увидел, что миска с печеньем давно опустела, и с энтузиазмом взялся за обед. — На завтраке вас не видал. Не были никак?
— Нет, — ответила за всех Лили, награждая Джеймса косым взглядом. — Кому нужна еда, Хагрид, когда целое поле простаивает без дела.
Великан фыркнул и принялся чистить картошку для обеда.
— Нашли тоже время, когда играть...
— А что?
— А вот были бы за завтраком, знали бы небось.
— Хагрид!
— День Памяти сегодня, олухи вы эдакие! — укоризненно проворчал Хагрид. — Зал с утра весь черный был. В память детишкам, которые того... в поезде-то.
Джеймс опустил руку с печеньем на стол.
— Сегодня?
— Вечером.
Повисла неловкая тишина.
— Мы не знали, Хагрид, — серьезно сказал Джеймс. — Правда, не знали.
— Не знали они. А знали бы, не пошли?
— Нет, — твердо сказал Джеймс. — Мы тоже были в том поезде, Хагрид. И видели все это своими глазами.
Великан тяжело вздохнул, соскабливая с картофелины кожуру. Ребята притихли, глядя каждый в свою чашку.
— Были-были... я вот тоже... того... переживал вот, — он покосился на Лили черным, похожим на жука глазом. — Думал, а вдруг оно как...
Лили поспешно вскочила, оббежала стол и с ласковой улыбкой крепко обняла великана, но она была такой маленькой, а Хагрид таким большим, что получилось обнять только его руку.
Хагрид, кажется, ждал этого, потому что, шмыгнув носом, тут же обнял ее, быстро утерев нос кухонной рукавицей.
— Не волнуйся, Хагрид, — обнимая сентиментального великана за шею, Лили обвела теплым взглядом сидящих за круглым столом мальчиков. — У меня была лучшая... самая лучшая защита в мире.
— Душегубы проклятые. Это кем надо быть, чтобы на детишек беззащитных нападать?