Дни мародёров

-Joy-

— Пока у меня нет повода для опасений. Но все же хотелось бы узнать, насколько правдивы слухи о судьбе предыдущего мастера?

— Ты о том зельделе, которого Темный Лорд заставил сварить для самого себя яд? — быстро и тихо поинтересовался Катон, подергивая за струны, и добавил уже медленнее, не трогая инструмент: — Ты же знаешь, о некоторых вещах не говорят, Северус.

— Я имею право.

— Ты не спрашивал об этом у Люциуса?

— Он сказал, что мне это не грозит, — Северус опустился в соседнее кресло. — Но я подумал, что

тебе он мог сказать чуть больше.

— Почему?

— Разве вы не станете скоро одной семьей?

Одна из струн громко тренькнула. Нотт резко поднял голову. На лице его мелькнуло недовольство.

— Спросишь у него сегодня сам, если это для тебя так важно.

— Сегодня?

— Да. Люциус прибудет в школу с минуты на минуту.

Факелы на стенах коридора вспыхнули, и перед Сириусом развернулся коридор, такой длинный, что его конец терялся в полумраке. Пол устилал богатый зеленый ковер, такой мягкий и толстый, что ему вдруг отчаянно захотелось обратиться в собаку и покататься по нему как по моху в Запретном лесу.

Стен было почти не видно за бесчисленными портретами в массивных рамах. Теплые блики факелов таинственно плясали на холодных лицах колдунов. Все они провожали идущего по коридору юношу такими недобрыми и надменными взглядами, словно знали, что он здесь незаконно.

Да еще и сквозняк подвывал в каменных стенах, как заблудившееся привидение. Не самое веселое место.

Сириус шел, озираясь кругом через каждые несколько шагов, и чувствовал, как от напряжения билась на виске жилка. Казалось, будто откуда-то на него неслась лавина, а он не слышал и не видел ее, только понимал, что вот-вот, в любую секунду она обрушится на него и...

— Попался!

Сириус выпалил заклинание, обернувшись прыжком, но Джеймс увернулся в последний момент.

— Сохатый, черт тебя подери, ты, мать твою, ебанулся?! — обрушился на него Сириус, схватившись за сердце. Помирая со смеху, Джеймс привалился к его плечу. — Иди нахер! Это не смешно!

— Нет, смешно! — крикнул новый голос, и Сириус снова дернулся. Смеющийся Ремус размашисто скинул с себя и Питера мантию-невидимку, которую Сириус специально оставил для них на скобе факела.

Джеймс демонстративно утирал слезы. В одной руке у него был блокнот и перо. На листочке Сириус увидел схему спуска-колодца и двери.

— Видел бы ты свое лицо, Бродяга. Я думал, ты в штаны наложишь, — простонал он.

Сириус оттолкнул его, и парни снова покатились со смеху.

— Да пошли вы, идиоты! — не зная, как выразить свою радость от того, что они пришли к нему все вместе, Сириус напустился на Ремуса. — А ты чего приперся? Ты же должен в башне подыхать от болезни!

— Это всего лишь аллергия, — Люпин выглядел так, словно его пожевали и выплюнули, а ведь он всего лишь поел из серебряной тарелки за ужином. Да и вообще, перед полнолунием Лунатик становился в два раза болезненнее и вспыхивал почище пороха из-за любой мелочи.

—

К тому же, я здесь официально, как староста, — он ткнул пальцем в сверкающий серебряный значок, прикрепленный к теплой кофте поверх полосатой пижамы. — Я обязан знать о таком открытии.

Они снова рассмеялись.

— Итак, господа Мародеры... — Джеймс вынул палочку и прошелся по толстому ковру, оглядывая мрачный коридор, а потом обернулся к друзьям. — Похоже, на сей раз мы с вами очутились в самой жопе Хогвартса?

Хвост прыснул.

— Есть предположения, что мы в ней найдем? Мсье Бродяга? — он указал светящейся палочкой на Сириуса.

— Регулуса, — серьезно сказал Сириус. — Мне категорически не нравится тот факт, что мой брат шляется по жопе Хогвартса под руку с Нюнчиком.

Хвост, едва успокоившись, снова засмеялся. Его легко было рассмешить.

Джеймс однако сохранил серьезную мину и направил палочку на Ремуса:

— Мсье Лунатик?

— Присоединяюсь к мсье Бродяге и выражаю надежду, что нас выпустят отсюда живыми. Я не хочу, чтобы на моей могиле было написано: умер в кишках у своей школы.

Они дружно захохотали. Питер уже открыл было рот, чтобы тоже что-то вставить, но тут где-то неподалеку раздался шорох, и все моментально выхватили палочки.

— Лично я солидарен с Лунатиком, — пробормотал Джеймс, опуская руку. — Не стоит стоять на месте.

— Кстати, Сириус, а что ты там делал в гостиной? — поинтересовался Ремус, пока они шли.

Джеймс цокнул языком, услышав его вопрос. Сириус вскинул голову — он по дороге вносил правки в рисунок Джеймса.

— Ты о чем?

— Мы видели вас с Малфой на Карте.

— И что?

— Природная скромность не позволяет моему застенчивому другу спросить, трахнул ли ты ее или нет? — деловито спросил Джеймс.

— С чего вы вообще взяли, что между нами что-то есть?

— А разве нет? — выгнул бровь Джеймс.

— Нет!

Джеймс цокнул языком и полез в карман.

— Что? — Сириус оглянулся на Ремуса и снова взглянул на Джеймса.

— Ничего, — буркнул тот и щелкнул большим пальцем. Золото звякнуло, богато сверкнуло в свете факелов, и Ремус, крайне довольный собой, поймал галлеон, как выпрыгнувшую из аквариума рыбку.

— В следующий раз повезет, Сохатый, — крякнул он, пряча монетку Джеймса в свой карман.

— Вы что, поспорили, засранцы? — улыбнулся Сириус, толкнув Джима в плечо так, что тот сбился с шага, но тут же вернулся назад и обхватил его за плечи.

— Лунатик был уверен, что ты хороший мальчик и не будешь обижать бедную девочку. А я вот верил в тебя, чувак, — он толкнул его кулаком в скулу. — И ты меня подвел.

— Стоп!

Коридор резко повернул в сторону, и ребята уперлись в статую Слизерина, разделяющую коридор на два рукава. Факелов в этих рукавах не было, и создавалось впечатление, будто на них таращилось пустыми глазницами какое-то исполинское чудовище.