Дни мародёров
Шрифт:
— Я не вру! Мне абсолютно и совершенно наплевать, ясно? Ты можешь трахать кого хочешь и сколько хочешь хоть сутками напролет!
Блэк остановился и обернулся, мучая Роксану кривой ухмылочкой.
— Мне нет до этого абсолютного никакого дела, тебе ясно?
— Ну если тебе так наплевать... — он спустился на пару ступеней вниз. — Почему бы мне тогда не трахнуть тебя? Тебе ведь хочется, я вижу. Решайся, мы могли бы закончить начатое в кабинете хотя бы вот на этом столе.
Изменившись в лице, Малфой схватила
— Пошел ты знаешь куда! — рявкнула Роксана и пулей улетела в спальни, позабыв все свои вещи.
Насмешливо глядя ей вслед, Сириус отмахнулся от прилипшего к рукаву листочку, но тот был вымазан чем-то липким и пристал к руке.
На пергаменте было написано всего два слова, и написаны они были на языке древних рун, а поверх них тянулась целая история поисков: целые предложения. Написанные на английском и на руническом, перечеркнутые и вымазанные чернилами.
Окунув листок в свет камина, Сириус прочел:
— «Жребий брошен».
Сухое полено в камине лопнуло.
Он вскинул голову.
И в этот же миг где-то рядом раздался громкий протяжный скрежет.
Казалось, будто это само подземелье застонало от какой-то страшной боли.
Сириус прыжком обернулся, выхватывая палочку.
Прямо у него на глазах огромный портрет Салазара Слизерина на одной из стен сдвинулся с места и распахнулся, открывая узкий проход.
http://maria-ch.tumblr.com/post/35284619713/35
====== Змеиный Клубок ======
... На траве, в нескольких футах от него, на расстеленной и смятой мантии лежала Лили, вся облитая солнечным светом.
Густые рыжие волосы разметались, запутавшись в сочно-зеленой траве.
Школьная рубашка была расстегнута, а юбка беззаботно съехала набок, так что солнце целовало ее грудь в нежно-салатном воздушном кружеве, горело в волосах медью и золотисто скользило по ногам, блестящим от озерной воды.
Всегда такая аккуратная и ухоженная, сейчас растрепанная до невозможного, неряшливая, помятая, но от этого не менее прекрасная... и не менее желанная.
Девушка жмурилась, глядя на солнце, и отворачивала голову, а оно настойчиво ласкало ее шею. Она слегка расставляла ноги и водила босыми ступням по мокрой после дождя траве, пропуская ее между пальчиками. Лили ела малину, обнимая каждую ягоду круглыми розовыми губами, и украдкой слизывала сок с пальцев.
Она сводила его с ума.
А человек, лежащий рядом с ней на траве, портил эту картину, как червяк, заползший на красивое красное яблоко.
Поттер.
Он валялся рядом без рубашки.
И выкладывал у Лили на животе и груди узор из ягод.
Она дышала очень осторожно и старалась не двигаться,
Она улыбалась.
Ему.
Ласкала волосы.
Его.
А он так сосредоточенно выкладывал ягоды, словно в мире не было дела важнее. Водил раздавленной ягодой по ее животу и груди, по тому, что вечно должно быть скрыто от его глаз, и смотрел на Лили, о Мерлин, так пошло, так грязно, а потом — и того хуже — наклонял голову и сцеловывал размазанный по ее коже сок.
Северус почувствовал какое-то копошение рядом, под рукой, которой придерживал ветки старого сухого малинника.
В тот самый момент, когда он смотрел на них, между листьями зрели и наливались ягоды.
Северус оттолкнул от себя ветку, словно она была ядовитой змеей, но тут Лили рассмеялась низким грудным смехом, и он снова жадно приник к прогалине, не в силах ничего с собой поделать.
Лили спросила Поттера о чем-то, резко толкнув коленку коленкой, и снова повернула голову, так что солнце пролилось в ее локоны.
Поттер пожал плечами и, бросив на нее еще один отвратительно пошлый взгляд, опустил одну ягодку Лили прямо в пупок.
Другую чуть ниже... и еще ниже...
Добравшись до границы юбки, он отстранился, поцеловал Лили в коленку, а потом уткнулся в нее подбородком и проговорил что-то, мрачно хмуря брови.
Лили едва заметно кивнула, а Поттер засмеялся, укусил ее за ногу и вдруг ринулся прямо на нее.
И Северус машинально дернулся вперед.
Куст затрещал.
Звук был подобен выстрелу, и Лили и Поттер вскинулись, прямо как два молодых оленя. Лили запахнулась, а Поттер схватил палочку...
— Снейп! Снейп!
Он вздрогнул и открыл глаза.
Он все еще сидел в большом крылатом кресле перед камином.
Сухие бревна и щепки лопались в маленькой преисподней.
За спиной звучали приглушенные голоса людей и тихая музыка, едва слышная за звоном бокалов.
Бледный, темноглазый и черноволосый Мальсибер в пышной мантии с серебром был похож на вампира. Свет пламени плясал на бритом скуластом лице, невыгодно подчеркивая его снизу.
Воспоминание о прогулянном зельеварении и сцене в лесу съежилось до точки и исчезло.
— Спать надо в своей комнате, Снейп, — вкрадчиво заметил слизеринец, опускаясь в соседнее кресло и подзывая к себе одного из эльфов-официантов. — Здесь не место для сна, люди могут подумать, что тебе скучно. «Огден» со льдом, — небрежно бросил он, когда к ним подбежал маленький слуга в черном.
— А мне и в самом деле скучно, — процедил он, глядя, как эльф, незаметно лавируя между мальчиками, креслами и столиками, скрылся из виду.
Сон уже вытек из его головы. Но чувства, которые он испытывал, глядя на тело Лили, осели на нем, как тина, которая липнет к берегу, когда сходит волна.