Дни мародёров
Шрифт:
— Ты... ты что здесь делаешь?! Давно ты...
— Давно, — безжалостно подтвердил Сириус и встал из кресла, протягивая ей сброшенный батник.
Она выхватила у него свою одежду и поспешно закуталась.
Блэк смотрел на нее легонько улыбаясь, глаза горели бешено и страшно, а сам он выглядел уставшим и помятым, но эта помятость его только красила. Сразу было понятно, чем он занимался несколько минут назад. Пара влажных прядей, прилипших к шее, лоск чужих поцелуев на коже под небрежно расстегнутой на груди рубашке.
По
«Мне надо лечиться... это что-то уже совсем ненормальное».
— Ну и что ты стоишь? Что не говоришь ничего, не смеешься? Давай, приступай, я подожду! — она метнулась на диван и сжалась на нем в комок. — Говори всё, что хотел, я... я спать хочу.
Блэк усмехнулся и неторопливо обошел диван, держа руки в карманах брюк. Роксана напряглась, когда он облокотился на спинку прямо рядом с ней.
— Малфой-Малфой-Малфой... как я могу смеяться, когда я весь — одно восхищение и преклонение перед твоим талантом?
Внутри что-то нехорошо екнуло. Только вот Роксана не поняла, всерьез он говорит, или шутит.
— Одно я только не могу понять, — он закурил. — Как так вышло, что сестра Люциуса Малфоя кончает на ранние песни Мирона Вогтейла, м-м? — он медленно выдохнул на неё дым, а у Роксаны от гнева покраснели уши.
Имя, с которым она засыпала и просыпалась каждый день вот уже второй месяц, звучало из уст Блэка оскорбительно. Она знала, что газеты сделали из Мирона что-то вроде жертвы и символа сопротивления насаждающемуся режиму. Строчки из его песен появлялись на стенах в Косом переулке, его фотографии приклеивались к дверям Вечными чарами, за пение его песен на улице можно было напороться на людей в масках в ближайшем проулке.
Разговоры об этом велись шепотом в Большом зале. А пластинки маскировались под заунывную классику и джаз.
Но какое ей-то было до всего этого дело?
— Это не твое дело, — отрезала она. — Проваливай.
— Не боишься, что твой братец узнает об этом? Здесь повсюду уши.
— При чем здесь Люциус? — ощетинилась она.
— Ты прекрасно знаешь, при чем.
— Вовсе нет!
— Да ну?
— Знаешь, если бы кое-кто умел пользоваться чарами-заглушкой, мне бы не пришлось сидеть в гостиной Слизерина посреди ночи! — вильнула Роксана.
Блэк развеселился.
— Мы мешали тебе спать?
— Мне? — Роксана звонко хохотнула (получилось громче, чем она рассчитывала). — Вы мешали как минимум двум соседним графствам, Блэк!
Блэк склонил голову набок, глядя на нее с растущим удовольствием, а Роксана к своему ужасу поняла, что покраснела ещё больше.
Мерлинова мать...
— Малфой, мы тебя... взволновали?
— Что?! — она так и подскочила. — Да твоя Забини орала так, будто ей отрывают ногу! Конечно, меня это взволновало, я уже хотела звать на помощь, — Роксана собрала волосы в узел на макушке и полезла за сигаретами, но тут вспомнила,
— Ну что ж, буду считать это комплиментом, — Блэк вдруг бросил ей что-то.
Роксана машинально поймала предмет.
Им оказалась пачка сигарет.
Сердце пропустило удар.
Вишневые.
Она взглянула на Блэка. Он облокачивался на диван у неё над головой и улыбался вполне миролюбиво. Не сказав ни слова, она достала одну и попыталась закурить. Руки дрожали.
— Прости, Малфой, если бы я знал, что это тебя так встревожит... в следующий раз мы будем вести себя потише.
— Нихрена меня это не встревожило! — выпалила она, тщетно пытаясь раскурить несчастную сигарету. — Ты бы тоже не смог заснуть, если бы у тебя орали над ухом!
— Признайся, Малфой...
Внутри все подхватилось, когда он наклонился к её уху, а свободной рукой вдруг легко, почти невесомо коснулся шеи с другой стороны.
— Ты сбежала просто потому, что тебя это чертовски возбуждает.
Роксана рывком повернула к нему голову.
— ... и потому что ты представляешь, как было бы хорошо вместо пустой одинокой постели оказаться в любой другой... — его взгляд жарко скользнул по её лицу. Они почти соприкасались носами.
— ... например... в моей.
Роксана вскочила как ошпаренная, но Блэк неожиданно обхватил ее рукой за испятнанную его засосами шею и прижал к спинке дивана, не давая сдвинуться с места.
— Я же вижу, как тебе плохо, Малфой, — он коснулся сухими губами её шеи за ухом. — Давай поможем друг другу?
Роксана оттолкнула Блэка, отодвинувшись от него в самый дальний и холодный уголок софы.
— Сам себе помоги! Это не я на тебя тогда набросилась! С чего ты вообще взял, что я... что мне от тебя что-то нужно?!
Блэк рассмеялся с мягкой хрипотцой и у Роксаны мурашки побежали по спине.
— Ну конечно не нужно, — Блэк шагнул к ней, скользнув по спинке дивана пальцами, и наклонился прямо к ее уху, сообщив это как секрет:
— Но при всем моем уважении, мисс, спину себе оцарапал не я. А если ты сейчас не уберешь палочку, то сожжешь свой дрянной язычок.
Роксана спохватилась, осознав, что все так же пытается закурить, выхватила изо рта почти целиком сожженную сигарету и бросила ее на пол.
Вот черт.
Блэк сипло засмеялся, затянулся в последний раз и вручил ей свою.
— Держи, — он выпрямился, оттолкнувшись от дивана, и Роксана растерялась. Она не думала, что он так быстро соберется уходить. — Спокойной ночи, моя дорогая маленькая лицемерка.
Роксана вскочила, глядя ему вслед.
— Что значит «лицемерка», интересно знать?!
— Лицемер — это тот, кто врет сам себе, детка, — крикнул Блэк, неторопливо поднимаясь по ступенькам. — И нам обоим прекрасно известно, что именно этим ты сейчас и занимаешься.