Дни мародёров
Шрифт:
Дверь, ведущая из внутреннего двора в кухню, вдруг отворилась, и на улицу выскочил многострадальный эльф-охранник наперевес с керосиновым фонарем. Роксана вскинула голову, испуганно ахнула и припустилась наутек, к границе участка.
Увидев ее, эльф завопил и тоже сорвался с места, бешено встряхивая лампой и размешивая матовым светом густые летние сумерки.
Из темноты выросло тюремное кружево железной изгороди, сквозь которое из мрачного леса, окружившего особняк, просачивался липкий туман. Роксана бежала так, как не бегала никогда, даже когда после матча по квиддичу в Дурмстранге год назад между женским и мужским отделениями
Свет фонаря маячил позади, раздвигая лучиками плотный полумрак.
Эльф не мог покинуть территорию дома и не мог оставить хозяйку одну в лесу.
И не мог пойти к Эдвин с такими веселыми новостями.
Роксане стало жаль маленького слугу, когда она представила, что мать сделает с ним, когда обо всем узнает. Он же не виноват, что «Дикие сестрички» дают свой концерт именно сейчас, когда его суровая хозяйка решила в воспитательных целях запереть свою дочь в ее же собственной комнате.
— Мисс Малфой! — потрясенно вскрикнул эльф, ставя фонарь на траву и хватаясь за решетку, когда Роксана подошла к нему с другой стороны изгородки. — Мисс Малфой, Тобби умоляет вас вернуться, пожалуйста, мисс, немедленно вернитесь, пожалуйста!
Роксана шагнула в пятно света и бросила Тобби какой-то предмет.
Тот машинально схватил его и, ахнув, тут же уронил на траву, отпрыгивая назад и вскидывая на хозяйку круглые глупые глаза. Этим предметом оказалась черная футболка с эмблемой «Сестричек».
— Мисс Малфой... что же это?..
— Советую тебе не задерживаться в этом доме, Тобби, — сказала Роксана, скрещивая на груди руки. — Я твоя полноправная хозяйка, я дала тебе одежду, ты ее взял. Ты свободен, так что можешь найти себе хозяев получше.
— Мисс Малфой говорит ужасные вещи, — пробормотал домовик, потрясая ушастой головой и отступая от чернеющей на земле футболки. — Тобби... не... не хочет быть свободным!
— Тебе больше незачем врать, Тобби, — Роксана вздохнула и опустилась на корточки. Сухие деревья в саду печально чернели в сгущающемся мраке — казалось, что они все склоняются перед домом в поклоне. — Здесь хорошо живется только призракам и упырям. Любое нормальное существо стремится отсюда убежать и не говори мне, что никогда не мечтал об этом, — она взглянула на сгорбленного миниатюрного старичка и ласково улыбнулась. — Если бы ты знал, старый милый Тобби, как бы я сейчас хотела оказаться на твоем месте... жаль, что меня не освободит от этого дома кусок тряпки.
Тобби вздрогнул на этих словах, видимо, вспомнив про футболку, и робко протянул к ней тоненькую жилистую ручку. Роксана решительно взяла футболку, вложила эльфу в ладонь и сжала его пальцы.
— Ты будешь очень-очень счастлив в другой семье, дружище, честное слово. Хуже в любом случае не будет, правда?
Сжав в кулачке ткань хозяйской футболки, Тобби вдруг прижал ее к груди и заплакал навзрыд, сотрясаясь от макушки до пяток.
Роксана сочувственно погладила его по лысеющей голове, и старый эльф, не в силах сдержать свои чувства, бросился к своей уже бывшей хозяйке
— Вы не замерзнете в лесу, мисс Малфой? — прорыдал домовик. Его колотило, как в лихорадке. — Может, Тобби принесет вам теплые носки или термос с горячим шоколадом? В последний раз? Тобби давно живет в этих местах, Тобби слышал ужасные, просто ужасные...
— Со мной все будет в порядке, Тобби, — твердо сказала Роксана, отстраняя его от себя и поднимаясь. Ей уже не терпелось уйти. — Я не в первый раз сбегаю, справлюсь как-нибудь.
— Но сейчас же ночь, мисс!
— Еще не совсем ночь, — с деланной беззаботностью отмахнулась Роксана. — Не переживай, Тобби. И скорее уходи, пока все... — она сглотнула и бросила злобный взгляд на ярко освещенные окна, за которыми снова фигуры людей. — Празднуют. Я не хочу, чтобы тебя поймала моя мать или... или еще кто-нибудь.
— Хорошо, мисс Малфой. Пожалуйста, берегите себя ради старого Тобби.
— И ты береги себя, — она еще раз крепко обняла старого слугу и пошла в лес. Обернувшись, помахала эльфу рукой. — Прощай! Прощай, Тобби!
— Прощайте! Будьте осторожны и не спите на земле!
Личико эльфа вдруг расплылось и съехало в сторону, а свет фонаря расплылся мерцающими кругами. Роксана резко вздохнула, приказала себе не раскисать и ускорилась, больше не оборачиваясь.
Какое-то время огонек еще мерцал у нее за спиной, но вскоре потух, и Роксана осталась наедине с лесом.
====== Run away Roxanne ======
Где-то за спиной хрустнула ветка и захлопали крылья. Звук иглой вошел в мозг, и Роксана прыжком развернулась, вскинув желтый лучик фонарика, как шпагу. Сова приземлилась на ветку подгнившего дерева, насмешливо ухнула и внимательно взглянула на девочку.
Ещё один шорох — Роксана опять крутанулась. Свет упал на безобидного ежика.
Сова заухала, смеясь, захлопала крыльями и сорвалась с ветки, обсыпав девочку трухой.
Бесконечная толпа черных деревьев расступалась, провожая Роксану взглядом тысячи невидимых глаз. Голые стволы блестели, словно покрытые слизью, их скрученные ветки тянулись к Роксане. По прелой, не ласканной солнцем земле Уилтширского леса стелился вязкий плотный туман. То тут, то там вдали раздавались заливистые переклички волков, снова ухали совы...
Пару раз Роксане казалось, что за ней кто-то следует, но всякий раз, когда она оборачивалась, свет выхватывал из темноты мирно спящие растения и только.
Один или два раза она всерьез подумала о том, чтобы вернуться, но письмо со словами Донагана согревало её сердце и укрепляло дух, так что она только покрепче обхватывала себя руками и упрямо шагала вперед.
Спустя какое-то время она почувствовала усталость и остановилась передохнуть. Вдыхать густой прелый воздух было тяжело, на лбу выступил пот, а ноги почему-то дрожали так, словно она только что пробежала марафон.
А когда Роксана вытерла лицо, увидела, что рука у нее тоже мелко дрожит.
Бросив сумку на землю, в корневище дерева, она плюхнулась на нее и прижалась спиной к стволу, прикрывая глаза. Ей казалось, что когда она не смотрит, деревья медленно сдвигаются вокруг неё.
Нет, с этим лесом явно что-то не чисто. Он действительно высасывал силы, пил их своей засушливой темнотой, тишиной и тяжелым воздухом. Казалось, что он поджидает, когда она, обессиленная, рухнет на землю, чтобы беззастенчиво запустить в нее свои жадные скользкие корни.