Дни мародёров

-Joy-

Она покрутила фонариком вокруг себя в поисках вымышленных корней и устремила свет наверх, поднимая за ним взгляд. Небо над верхушками деревьев было темно-сиреневым, беззаботным, летним и теплым, в то время как в лесу было темно и холодно, как в погребе. А там, наверху, в теплом черничном океане уже загорелись звезды. Одна из них сияла ярче остальных. Роксане невольно вспомнились школьные уроки по Астрономии. Почему-то она это запомнила:

«Сириус — самая яркая звезда в созвездии Большого Пса».

Это имя казалось ей знакомым. Как будто

имя героя из сказок Барда Бидля или историй про великана, который съел луну.

Роксана посмотрела на луну, круглую и желтую. Она выглядела так, словно кто-то придавил ее к небу большим пальцем.

Роксане вдруг стало очень тоскливо. Эта луна сейчас наверняка смотрит в окна её дома, потому что там, несомненно, веселее, чем здесь. Даже этой луне можно быть на свадьбе Люциуса.

Только её, Роксану, туда не пустили. А всё потому, что её стыдится её собственная мать.

Свет фонарика вдруг стал тусклым. Роксана защелкала выключателем, направив гаснущий луч себе в лицо. Что-то тихонько, отчаянно заскрипело в фонарике, и он окончательно потух, а Роксана погрузилась в темноту.

— Ну вот, отлично, — буркнула она, убрала фонарик в карман, после чего встала и подхватила рюкзак, зацепившийся лямкой за корень.

Неожиданно где-то рядом снова хрустнула ветка.

На этот раз настолько намеренно, что у девочки все внутри оборвалось.

— Кто здесь? — требовательно спросила она, обмирая и вглядываясь в деревья. В повисшей тишине ее голос прозвучал как призыв: я здесь, хватайте меня! Роксана сглотнула, чувствуя, как немеет кончик языка, и спросила еще раз, громко, но невнятно:

— Кто там?!

Раздался новый хруст. Роксана выхватила палочку.

— Мерлин вас подери, ну-ка блять покажитесь, кто там! — яростно крикнула она, отчаянно уповая на то, что это просто лукотрусы или лесные «чертики». — Эй!

Лес упорно молчал.

Сердце колотилось уже где-то в горле.

— Клянусь, если ты не покажешься, я...

И тут-то это и случилось.

Её гневную речь оборвал вой. Пронзительный, печальный вой.

Секунда на осознание.

Роксана медленно подняла глаза, в ужасе глядя на насмешливо светящийся в небе шар, изрытый кратерами, точно оспинами.

— Черт! — она бросилась бежать.

Оборотень услышал её топот и побежал следом — неторопливо, расчетливо, внюхиваясь в аппетитный человеческий запах.

Ей бы думать как спастись, а всё, что она делала — это неслась как сумасшедшая куда глаза глядят и в ужасе слушала треск ветвей и хриплое дыхание убийцы позади.

Они были здесь вдвоем. Больше никого на много миль.

Оборотень и человек.

Сколько раз за последние месяцы этот сюжет освещался в “Пророке”, знаменуясь в конце отвратительными колдографиями...

Нет! Не думать об этом сейчас!

Она столько лет дружила с Мироном Вогтейлом, её не напугать вшивым волком!

Роксана резко свернула вправо, ломясь прямо через колючий кустарник. От страха ноги отяжелели, прямо

как в кошмарном сне, и топали по мягкой земле, как две мраморные колонны. Мерлинова мать!

Все это время за ней по следу шел оборотень, черт возьми, а она останавливалась, сидела на сумке и светила своим дурацким фонариком! Могла бы просто пробежаться по лесу в кетчупе с криком “Ужин подан!”

Далекий размеренный топот стал быстрее и ближе.

Неправильный топот, нечеловеческий.

— Помогите!!! — истошно закричала Роксана. Голос у нее сорвался.

Конечно, глупо было уповать на то, что ее кто-нибудь услышит. Но она все равно попробовала еще раз:

— Помо...

Она захлебнулась, споткнувшись о вылезший корень, и с размаху шлепнулась в рыхлую влажную смесь грязи и опавших листьев.

Она обернулась, готовая в любой момент попрощаться с жизнью, но в этот самый миг оборотень, с такого расстояния казавшийся просто очень большим и длинноруким человеком в лохматой шубе, перецепился через поваленное дерево, под которым легко проскочила миниатюрная Роксана.

Она успела только увидеть, как ярко бликнули в темноте два небольших желтых глаза, а затем волк с грохотом упал в темноту.

Сердце захлебывалось от страха и быстрого бега и билось какими-то скачками.

Уже несколько секунд, как она могла быть мертва.

В самом деле, мертва.

Впервые в жизни это было так близко.

И впервые в жизни Роксана видела это жуткое существо, видела на расстоянии вытянутой руки. Ушастая звериная морда, огромное рукастое тело, широкое и мускулистое, покрытое длинной шерстью, отдаленно напоминающей обычные человеческие волосы — все точь-в-точь как на колдографиях, только гораздо, гораздо реальнее. Живое, шевелится, думает, хочет крови. Её крови.

Ей вдруг стало так страшно, что она тихонько заскулила от ужаса. Серьезно, в такой ситуации и описаться от страха можно, любой нормальный человек сразу попытался бы прикончить тварь, пока она лежит без сознания, а она сидит, хныкает от страха, как маленькая, и не может остановиться.

Оборотень вдруг жалобно взвыл, прямо как собака, который прищемили дверью хвост, и лязгнул челюстью, снова проткнув темноту своими жуткими глазами.

Этот звук хлестнул Роксану, как отрезвляющая пощечина.

Мозг включился и активно заработал.

Очень осторожно, чтобы не привлекать к себе внимание, она уперлась руками в землю и попыталась встать, но что-то вдруг дернуло ее назад, и она снова повалилась в грязь.

Нога застряла.

Роксана в панике выхватила палочку, совершенно не думая о том, что делает:

— Люмос!

Мрак испуганно разбежался в стороны, и она увидела, что ее нога запуталась в корнях, черных и мокрых, похожих на жирных червей.

Прямо у нее на глазах эти корни вдруг с протяжным чавканьем начали втягиваться обратно в землю, видимо, испугавшись яркого света, и как-то осторожно, робко потянули ее ногу за собой.