Дни мародёров
Шрифт:
— Нет! Я...гхм... профессор Грей...она попросила меня...кое-что найти.
Профессор спрятал платок в карман клетчатого жилета и рассеяно вытер о него руки, внимательно глядя на Ремуса, а тот вдруг осознал, как паршиво умеет врать и покраснел.
— Я просто...проходил мимо...да, я пойду наверное.
— Ты не выпьешь со мной чаю? — внезапно спросил Джекилл.
— Ч...чаю? — растерялся Ремус.
— Да, чай, — профессор снова нацепил очки и его глаза сразу стали больше. — Один мой коллега сейчас находится в Южной Америке, нейтрализует одно очень хитрое проклятье в племени шипибо-конибо и между делом присылает мне разные вещицы, вчера
— Проходи, п-проходи, кха-хка, проходи, — Джекилл протолкался между столом и полками к окну, задев мимоходом какой-то столик. Золотой глобус, куча свитков и хрупкие весы с грохотом и звоном посыпались на пол, добавив ко всеобщему беспорядку облачко пыли.
— Ужасная суета с этими саламандрами, — профессор с силой дернул на себя старые рамы. Окна распахнулись и высунули на улицу темно-красные языки штор, а комната мигом вдохнула полной грудью и выдохнула на свободу весь дым. — После стольких лет всё больше начинаю ценить свои руки, — с улыбкой пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Ремуса. — Волшебная палочка всё больше надоедает.
— Вы сказали саламандрами, сэр?
— Да-да, саламандры, кстати, тоже подарок моего южноамериканского друга. Вот, взгляни, — Джекилл махнул рукой в сторону своего стола. Среди бумажных завалов стояла большая квадратная клетка и тот звук, который Ремус сначала принял за потрескивание дров в жаровнях, оказался возней маленьких оранжевых ящериц в углях и пепле. Ремус улыбнулся, склоняясь над клеткой. Одна из ящериц уставилась на него янтарными глазками и облизнулась. Вместо языка у неё изо рта высунулся огонек, словно внутри у ящерицы была зажженная спичка.
— Эти ещё совсем маленькие, — он скормил рептилии кусочек пергамента, и он сгорел у неё во рту, прямо как в костерке.
— Это верно, но стоит посадить эту кроху на жаровню и — пуф! — Джекилл драматично взмахнул палочкой. Тяжеленные пыльные талмуды по алхимии и астролябия прыгнули в ящик, очищая место для чаепития. Темно-красная столешница богато заблестела лакированным покрытием. — ...маленькая ящерица раздувается до размеров теленка и начинает плеваться в тебя огнем. Самое главное — вовремя потушить жаровню, а ученики первым делом бросаются замораживать ящерицу, а потом пугаются, когда она заползает на жаровню, тает и снова загорается. Глиссео, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Ремуса. — Заклинание заморозки. Третий курс.
—
— Вот как!
— На третьем курсе у нас преподавала профессор Литтлкок* и ей было сто лет, так что она следовала указаниям «Методике магических манипуляций» за 1925 год.
— Хм, мадам Литтлкок, помнится, она преподавала ещё у меня. Странная дама, хоть и выдающаяся волшебница... впрочем, одно другому не мешает. Чай! — опомнился Джекилл и бросился к шкафу, в поисках чайника, но едва он открыл дверцы, как вдруг оттуда на него со стоном вывалилась старая гнилая мумия. Ремус подскочил, но Джекилл торопливо захлопнул створки, как-будто прятал что-то крайне непристойное.
— О, я совсем забыл про этого боггарта, — пробормотал он, словно самому себе
Ремус перевел дух, пряча палочку за пазуху, а мумия обиженно застонала откуда-то из недр шкафа.
— Видимо придется действовать по старинке, — и он со вздохом наколдовал роскошный чайный сервиз — тонкие белые чашки и чайник с изображением танцующих гиппогрифов.
— Жаль, что не вы у нас преподавали всё это время, — честно признался Ремус, усаживаясь на свободный от бумаг стул.
Джекилл польщенно заулыбался.
— Ну что же...гхм...кстати, какой ты будешь чай? Зелёный, чёрный? Лучше пожелать заранее, иначе тебе попадется болотная жижа, — он нагнулся и заглянул в ящик стола.
– Кажется у меня где-то здесь было печенье, если только пикси до него не...а, вот и оно! — и он выпрямился, держа в одной руке коробок имбирных человечков.
— Сэр, а можно вопрос?.. — Ремус принял у него кружку с коричневым гиппогрифом.
— Почему я решил преподавать в Хогвартсе? — улыбнулся Джекилл, наливая порцию и себе.
— Как вы узнали? — удивился мальчик.
— Ты читал сегодняшний «Пророк», не так ли?
Ремус кивнул. Джекилл покачал головой, бросая в чай кубики сахара.
— Я тоже видел эту заметку. Эта странная журналистка написала, что меня выгнали из Международной Магической Магистратуры и я не нашел ничего лучше, чем устроиться в школу. И вот уже всё утро мои коллеги заваливают меня письмами, — он кивнул на ящик, куда спрятал гору бумаги.
– На самом деле мне просто нравится работать с детьми, но, видимо, мисс Скитер это показалось недостаточно интересным. На мой взгляд, на фоне Солсбери и лондонской подземки, «Пророку» как раз не хватает чего-то жизнеутверждающего.
— Они пишут, что поймали сына Сивого, — Ремус покачал в руках чашку. — Может теперь он успокоится и согласится прекратить свои набеги?
— Не думаю, Ремус, — серьезно сказал профессор. — Ты знаешь, как устроена волчья колония? Вожак — отец, а все, кого он покусал — его дети. Пойманный назвался его сыном, но едва ли их связывает кровь. Так что Сивый не пойдет на уступки и скорее всего его «отпрыска» усыпят в первое же полнолуние.
— Это...ужасно, — Ремуса передернуло и он вдруг почувствовал у себя в боку иглу Валери.
— Это верно, — профессор бросил на него проницательный взгляд. — Ну так что же тебя ко мне привело на самом деле? Ни за что не поверю, что ты, староста, решил прогулять урок у профессора Макгонагалл, да ещё и прийти с этим ко мне. На то должна быть веская причина, — он переплел пальцы в замок и положил руки на стол. — И я бы очень хотел её узнать.
Пару секунд Ремус смотрел на него, судорожно придумывая, что сказать...а потом просто открыл сумку и положил на стол бумажный пакет с обломками лука.