Дни мародёров
Шрифт:
— ...ладно-ладно, моя очередь, — она со смехом поставила бутылку дорогого андалузского вина на ковер, утерла губы и вдруг деловито прищурилась, наклоняясь к Сириусу.
— Я никогда не курила тенаткулу.
Сириус раздосадованно цокнул языком и поднес к губам бутылку.
Роксана беззвучно засмеялась, качнувшись вперед.
— Что, серьезно?
Сириус пожал плечами.
— На Дне Рождения Сохатого, — он перекатился по полу, вытянув руку с двумя сигаретами к огню. — Я не помню, кто притащил эту дрянь, но нас здорово вставило. Мне казалось, что за мной по пятам ходит светящийся
Посмеиваясь, Роксана приняла у него сигарету.
— Я всё просил потушить его и в конце-концов вылил на него ведро пунша, а оказалось, что это была Алиса Вуд.
Роксана в этот момент попыталась опереться на сидение дивана, чтобы сесть поудобнее, но рука соскользнула со скользкой ткани и она ткнулась лицом в диван. Они захохотали.
«Woman you give to me
More ‘n I can take
But listen honey
I don’t mind
You’re a habit I don’t wanna break
Don’t want me none of the harder stuff
Don’t need it anymore
I’m in hell
And I’m sinkin’ fast
And I don’t need a cure »
Чуть-чуть опьяневшая, с блестящими глазами и легким румянцем на скулах. В коротких драных шортиках. Какого черта она напялила эти шортики?
— ...ты будешь спрашивать или нет?
— А, да... — Сириус потер лицо. — Я никогда... — она вдруг облизала губы. — ...не целовался с Мироном Вогтейлом.
Улыбка её завяла.
— Это, что, ещё один ненавязчивый способ узнать, было ли у нас что-то с Мироном? — Роксана подняла бровь.
— Именно.
— Я требую другой вопрос.
— Другой? Хорошо, я задаю следующий. Но если ты не ответишь на этот, я назначаю штраф в виде поцелуя взасос.
Роксана схватилась за бутылку и сделала несколько крупных, уверенных глотков.
— Ну что, ты доволен? — она яростно утерла губы тыльной стороной руки и на ней осталось немного вина. Сириусу захотелось слизать его.
— Нет. Я ревную, — честно признался он, глядя на неё без тени улыбки.
— Кого и к кому?
— Тебя к этой бутылке. Мой язык тебе противен, а вот это...
— Такими темпами я скоро совсем опьянею. О Мерлин... так, моя очередь. Я никогда не целовалась с девушками.
— Смотрю тема тебя задела? — он с улыбкой отобрал у неё бутылку и поболтал содержимым. — Ты же понимаешь, что мне не хватит и трёх бутылок, чтобы возместить всё? Учитывая, скольких девушек я целовал, как и куда... — он демонстративно лизнул горлышко бутылки.
— Ты мерзкий, — просто сообщила ему Роксана, сунула сигарету в рот, как заправский магловский слесарь перед починкой трубы, подползла к проигрывателю, сделала звук погромче, после чего вытянула обе руки и завалилась на спину, на мягкий пушистый ковер, головой к огню.
И такой она была мягкой, теплой и податливой в этот момент, что Сириусу стоило больших усилий удержать себя в руках и не наброситься на неё.
Как назло, именно сейчас, когда он пообещал не лезть к ней, заводился с пол-оборота, от одного только взгляда на неё. Может быть причина была именно в обещании держать дистанцию, а может быть ещё в чем. Так или иначе, он весь превратился в оголённый провод и любое её касание, даже случайное, бросало Сириуса в жар. А сейчас,когда она вытягивалась,
У Сириуса стоял.
И ему было трудно это скрывать.
«I overdosed on you
I overdosed on you
Crazy but it’s true
Ain’t nothin’ I can do
I overdosed on you »
— О-ох...не люблю чувствовать себя пьяной, — Роксана вытянула по полу обе руки и у неё обнажился живот.
Тугой плоский живот, по которому так и хотелось провести языком.
— Такое чувство, будто мозг сел на метлу, о Мерлин... это ужасно, — она стиснула голову руками.
— Ты нравишься мне пьяная, — Сириус встал, чувствуя, что ещё немного и самообладание ему изменит.
Подойдя к арсеналу слизеринских бутылок, он выбрал самое вкусное и неизвестное — бузинный ликер пятилетней выдержки и палочкой срезал пробку.
— Потому что со мной можно сделать что угодно и списать это на алкоголь? — весело спросила Роксана откуда-то снизу.
— Одна из причин, — Сириус чуть не всплакнул от собственной честности.
Они переглянулись и рассмеялись.
— Знаешь, Блэк, я хочу сказать, что я... рада, что ты сегодня здесь. И дело не в пари и не в Обете, и даже не в том, что у меня такая странная легкость сейчас в голове и я несу всякую херню. Я просто... рада.
Сириус усмехнулся и чуть подмигнул ей, снова заваливаясь на мягкий, нагретый ковер.
— Я тоже, детка.
Заиграла новая песня.
— И всё-таки... почему я? Почему не твой друг Поттер? Или этот... как его?... Люпен? Люпин?
— Есть вещи, которые я просто не могу им сказать, хотя и хотел бы. Они видели, как я получил письмо и знают его содержимое. Они искренне верят, что случившееся должно было потрясти меня, или хотя бы задеть... — Сириус сделал глоток и передал бутылку Роксане, почувствовав её взгляд. — Они не поймут, что мне вообще-то наплевать на все это. То есть... я, конечно, очень сочувствую ей, ведь это наверняка было больно и мне очень жаль, что так вышло... но...я ничего не чувствую. Я до последнего не верил в то, что она действительно беременна, да ещё и от меня, да и потом я так чертовски устал от всего этого, что когда всё случилось, я не почувствовал ничего, кроме облегчения. Хотя ведь это была всё-таки частица меня и я должен чувствовать... горе, или злость, или хотя бы разочарование, а мне всё равно. И даже то, что мне все равно меня не волнует, — он помолчал немного, глядя в потолок, словно там мог найти ответ на свои терзания. — Они бы этого не поняли. Я и сам не до конца признаю это, потому и надрался так, что отключился в твоей постельке. Признаться своим лучшим друзьям, что я законченный подонок? Я не смог.
— Почему ты сказал мне?
Сириус повернулся к ней.
В черных, бархатных глазах не были ни капли ужаса, удивления или отвращения. Она просто смотрела на него и ждала ответ.
— Мы с тобой одинаковые, Малфой, ты и я. Мы вышли из одного котла и понимаем друг-друга гораздо лучше, чем нас могут понять даже наши лучшие друзья. Ты знаешь мою семью, знаешь, кто я, с тобой мне не обязательно...
— Казаться лучше, чем есть?
Сириус приподнял уголок губ.
— Да. Именно так.