Дни мародёров
Шрифт:
Роксана так растерялась, что и не нашлась, что сказать, так и застыла перед дверью. К счастью, положение спасли.
— Привет, Роксана, заходи! — позвала её Лили, взглянув на неё в зеркало. Она надевала сережки. — Сириус сказал, что ты здесь! — покончив с украшениями, Эванс открыла тумбочку и достала из неё что-то.
— Вот. С Днем рождения! — и она протянула Роксане небольшой сверток. Самый что ни на есть настоящий девчоночий сверток из бумаги в горошек, с красным бантом и завитушками.
Роксана подозрительно посмотрела на них и взяла сверток.
Внутри оказалась коробка конфет в белом
Роксана подняла голову.
У неё не было слов.
Девчонки истолковали её ошеломленное молчание по-своему и неловко переглянулись.
— Тут.. м-м.. ничего особенного, но мы просто...
Больше Лили ничего не успела сказать, потому что Роксана вдруг рассмеялась и даже слегка растрогалась.
— Спасибо, — хрипло проговорила она и покачала головой. — Мне уже сто лет никто не дарил подарков.
— Мерлин, да не за что, конечно! — Алиса шагнула вперед и обняла её, Роксана напряглась (не любила она обниматься) и неловко похлопала её по плечу.
— Вы.. будете? — и Роксана открыла коробку.
Они взяли конфеты, Вуд начала сыпать “блестящими” идеями о том, как было бы здорово на вечеринке всем сказать о её именинах, Эванс помогла ей завязать фенечку и только один человек в спальне не участвовал в поздравлении.
Маккиннон в полотенце стояла чуть в стороне и смотрела на нее. Просто смотрела, внимательно и без злости, но Роксане почему-то все равно стало слегка не по себе.
— Что? — она слегка стушевалась — девчонка, с которой Сириус Блэк добровольно провел почти два года, казалась ей каким-то не вполне нормальным существом, эльфом там или гриндиллоу.
— Ничего, — блондинка чуть качнула головой, отводя взгляд. — Красивая футболка, — с этими словами она плотнее запахнула полотенце и вышла из спальни.
В спальне повисло неловкое молчание.
Эванс и Вуд незаметно переглянулись и Лили сделала ей круглые глаза, мол, молчи.
— Ну а где... все? — спросила Роксана, чтобы прервать наконец тягостное молчание. — Разбежались кто куда, когда узнали, что здесь убийца Сириуса Блэка?
— На ужине, — сообщила Эванс. — Мы ушли пораньше, чтобы приготовиться к празднику. Ну и наедаться не хотелось. Ты пойдешь к Слизнорту?
— Не поможешь? — жалобно попросила Алиса Вуд, подбежав к Роксане. Теперь вместо красного на ней было темно-синее платье, но примерно такой же длины и фасона.
— Я? — растерялась Роксана.
— Да, застегнешь?
— Уже третье, Алиса! — удивилась Лили, оглянувшись.
— Красное меня полнит. Лили, скажи честно, я сильно потолстела? — озабоченно спросила она, сжимая руками талию и, не дожидаясь ответа, вздохнула. — О-ох, а вдруг Фрэнк заметит? Может быть, мне одеть черное? Или то, в горошек? Хотя оно ещё хуже. Ох, черт возьми, чтобы я еще хоть раз съела эти дурацкие вафли... — и она сердито плюхнулась на пол перед чемоданом, откидывая крышку и принимаясь шуршать платьями.
— Так ты пойдешь с нами? — Лили подошла к Роксане. — У тебя сегодня День Рождения, ты ведь не хочешь праздновать его одна?
— Да мне и не в чем идти, — Роксана пожала плечами и взгрустнула, вспомнив свое единственное по-настоящему нарядное платье, которое мать превратила в кучу тряпок.
—
— Я не люблю занимать одежду.
— Это заметно, — Лили потянула ее за рукав.
— Это другое, — буркнула она, обхватывая себя руками.
— Ну ладно. Значит, мы поступим иначе... — осмотрев футболку Сириуса скептическим взглядом, Лили щелкнула тонкими пальцами и схватила палочку с туалетного столика. — Ты пойдешь на бал, Золушка, — торжественно изрекла она. Алиса засмеялась.
— Чего? — тупо переспросила Роксана.
Лили тоже усмехнулась и взмахнула обеими руками.
— Да неважно. Просто доверься мне и не шевелись.
Выпрыгнув из влажного осеннего мрака, словно соломенный вампир из платяного шкафа, Хэллоуин схватил маленькую деревушку и спрятал за пазуху, закрыв ее своим непроницаемым беззвездным плащом.
С самого утра жизнь в Хогсмиде позвякивала и мурлыкала, словно ручка на волшебной шкатулке, в предвкушении будущего праздника. Витрины магазинов, обмороженные и сверкающие, влажные улицы и озябшие дома — все украшалось и преображалось, невзирая на жуткий холод и туман, липнущий к окнам, а с наступлением ночи завод волшебной ручечки вдруг закончился, воцарилась тишина... а затем крышку отбросило с силой разорвавшейся петарды, и Праздник хлынул на улицу.
Толпы разодетых ребятишек бегали по улицам, оглашая Ночь Ужасов своими радостными писками, окна распахивались, из дверей выскакивали тролли, вампиры и оборотни, сладости и монеты сыпались в подставленные мешки, а Хэллоуин носился и хохотал в чернильном мраке, ухал совой на фонаре, туманом стелился по влажной дороге и разметал по ней оранжевые листья, давая путь своим любимцам — теням.
Эти тени тянулись по главной дороге Хогсмида, вытягиваясь и колыхаясь в озере пламенном марева, нагоняя ужас на озябшие дома. Самая страшная тень, рогатая и длинная ползла впереди остальных, оглашая ночь своими жуткими нечеловеческими воплями.
Джеймс Поттер в маске оленя набекрень и черной шелковой мантии на шнурке, под которой ослепительным пятном белела рубашка, размахивал факелом и орал диким голосом пивную песенку, а его развеселые собутыльники, Сириус Блэк, презирающий всякие переодевания, Ремус Люпин в шутовском колпаке с бубенчиками и Питер Петтигрю в оборчатом женском платье прямо поверх мантии, дружно подпевали ему, захлебываясь смехом и стараясь не выронить свои факелы и сумки, в которые жители деревушки бросали конфеты, деньги и подарки. Парочку раз им бросали туда яблочные огрызки или грязные носки. Дома виновников в таких случаях беспощадно обстреливались яйцами или навозными бомбами, которых у мальчишек было в излишке.
Когда они прошли мимо почты, дрожащий свет их факелов на секунду выхватил из чернильного мрака объявления о поимке особого опасного преступника Фенрира Сивого и тут же пополз дальше.
Кому есть дело до войны в Хэллоуин?
«Дети разных возрастов,
Час покинуть отчий кров.
Путь теперь у нас один —
В королевство Хэллоуин!
Это Хэллоуин, Это Хэллоуин,
Тыквы пляшут меж руин.
Это Хэллоуин,
Смерть кругом, и ты один.
Хэппиэнд невообразим,