Дни мародёров
Шрифт:
Жуткий страх, ты один»
— Проваливайте, недоросли! Ничего вы от меня не получите, кроме тумаков! — закричал какой-то старик, когда они постучались в дверь его дома, и потряс из окна скрюченной клюкой. Мальчики переглянулись. Кто-то может сказать, что семнадцать лет — неподходящий возраст для trick or treat.
Джеймс наколдовал яйцо и подкинул его на ладони.
Что же, это его мнение, и это мнение, несомненно, нужно уважать после того, как запустишь в наглеца парочкой яиц или бомб из тыквенной начинки.
«В королевстве Хэллоуин
— Я кровожадный кошмар под тахтой
Зубастый, глазастый и страшный собой!
— Я хоронюсь
А я выползаю во тьме пауком!
Это Хэллоуин, это Хэллоуин,
Хэллоуин, Хэллоуин, Хэллоуин, Хэллоуин...»
Вместе с ними по улицам бегали стайки маленьких хохочущих разодетых волшебников и волшебниц. Когда мимо них пробежала стайка мальчишек, Сириус, спрятавшись за спинами друзей, в одно мгновение наколдовал себе собачью морду и бросился на малышей с громким рычанием, раскинув руки и оскалив зубы.
Дети с радостными писками бросились врассыпную. Вернув себе человеческое лицо, Сириус поймал какую-то девчушку не старше его любимицы Нимфадоры и посадил себе на шею.
Пока остальные пели, Джеймс деловито постучал кулаком в дверь «Трех метел» и с готовностью раскрыл мешок.
Наверху распахнулось окно, и сначала показался внушительный бюст, россыпь золотистых кудрей, а затем и сама Розмерта, улыбаясь, облокотилась на подоконник.
— Ну и чего вам?
— Напугай или угости! — заорали парни.
— Даже не знаю, а что вы хотите? — игриво спросила она.
— Драконий бифштекс!
— Глазастый салат!
— Тролльи мозги в собственном соку!
Розмерта со смехом пропала из окна, уже через несколько минут ее дверь распахнулась.
Девушка была разукрашена до неузнаваемости всякими аляповатыми шрамами и синяками, на голове у нее сидела традиционная праздничная остроконечная шляпа, волосы стояли торчком, а когтям мог бы позавидовать и дракон.
— Осталось только два с кишками троллей и четыре с глазами василиска! — деловито молвила она, по очереди взвешивая на руках пироги в праздничной обертке, но улыбка пропала с ее лица, когда она увидела на плечах Сириуса девчонку. — Мисти Пэттипет, ну-ка марш домой, или я отправлю сову твоей мамаше! — рявкнула она.
Сириус снял провинившуюся с плеч, и девочка со смехом присоединилась к группке друзей, бегущих к соседнему дому.
— Благодарю за подарки мэм, ваш дом мы не тронем! — Ремус поклонился Розмерте, подметая дорогу своим колпаком, а Сириус, вырвавшись вперед, присосался к ведьмочке смачным поцелуем, так что его пришлось со смехом оттаскивать за шкирку.
«Город дрим, город дым
Под названием Хэллоуин
Гостя мы
Всегда хотим
Удивить, так удивим
Аж до седин
Упыри здесь кругом
В каждом парке за углом
Ждет тебя какой-нибудь уродец или гном...»
«Сладкое королевство» было просто нарасхват этой ночью, дети осаждали его, как домик Санты в Рождество, но и Мародерам перепали горсти «перечных чертиков», мармеладных «червей» и страшных тыквенных пирожков с жуткими ухмылками. Набрав сладостей, они двинулись по дороге к замку, не переставая орать, плясать и пугать запозднившихся прохожих наколдованными масками и головами:
— Хэллоуин!
— Из гробов
— Из трясин
— Страшно, да?
— Никогда!
Скажешь раз, скажешь два,
Вот и с плеч голова
С нами оттопыришься — не уйдешь! Покричим, Порычим!
В королевстве Хэллоуин
— Я злобный клоун с пустой башкой
Вроде бы веселый, а так просто никакой!*
—
— У меня пять галеонов, бобы-бобы-бобы, пять «чертиков», два пирога, полкило конфет и еще какая-то дрянь, похожая на старый памперс! — Ремус брезгливо отбросил находку.
— Восемь галеонов, зубн... зубная нить?! Да какого черта, кому нужны зубы?! О, смотрите... вуху-у-у! У меня огневиски!
— Делись! — Джеймс отобрал у Сириуса бутылку, когда огневиски уже начало литься тому на подбородок.
— А у меня семь галеонов и бобов целый килограмм! — Питер встряхнул свой увесистый мешок.
— Сосите, джентльмены, у меня десять галеонов, два пирога и, кажется, бутылка с медовухой! — Джеймс открыл свой мешок, и из него с громким кваком выпрыгнула шоколадная лягушка. — Знатный улов в этом году! Предлагаю на этом не останавливаться!
— В каком смысле? — невнятно прошамкал Питер, набивая рот шоколадом.
Кабинет Слизнорта сегодня напоминал маленькую версию дома семейки Адамс из черно-белого сериала, который Лили с Петуньей смотрели в детстве.
Все стены затягивали пурпурные и алые ткани вперемешку с жуткой паутиной, по воздуху плавали светящиеся ухмылками тыквы, между ними с пронзительным писком носились летучие мыши, и в море учеников островками возвышались столы, нагруженные всякой волшебной снедью: тут были хихикающие пирожки-тыквы, сандвичи с мармеладными червями, карамельные яблоки, прыгучие орехи, шоколадные крылышки летучих мышей, сахарные пауки, тыквенный и бузиновый сок, медовуха и — сюрприз сегодняшнего вечера, огромные посудины с шоколадным пуншем, в котором купались живые скелеты величиной в дюйм из зефира и маршмеллоу. В зале яблоку было негде упасть — на праздник пришли не только все старшеклассники Хогвартса, но и целая толпа специальных гостей, куча знаменитостей («Благотворительность, моя милая, вот в чем все дело!» — сообщил Слизнорт, облаченный в костюм гигантского шмеля и встречающий гостей у входа). К слову, многие пришли на праздник в костюмах, так что среди традиционных остроконечных шляп то тут, то там можно было увидеть дубину тролля, прозрачные крылья феи или мохнатую голову оборотня. Над всем этим пестрым, шумным весельем возвышалась ослепительная белоснежная сцена, где расположился квартет музыкантов, и где у микрофона распиналась полная темнокожая волшебница, похожая на райскую птицу.
— Слизнорт давно приглашал на свои ужины, х-х... х-хотел, чтобы я рассказал вам, детки, почему это так престижно и к-круто — быть мракоборцем, но как по мне, я бы сказал вам: д-д... хгх... д-держитесь от этой чертовщины п-подальше!
Они стояли небольшой компанией у одного из столов, слушая рассказы Фрэнка Лонгботтома о его работе в мракоборческом центре. Алиса не обнимала его у всех на глазах и не висла у него на шее, но смотрела на него с такой острой, мучительной любовью, что Лили очень хотелось уговорить всех уйти и оставить их вдвоем. Вуд можно было понять — за те три месяца, что они не виделись, Фрэнк страшно похудел, осунулся и как будто постарел. Раньше его любимый серый свитер оттягивал небольшой живот, а сейчас этот свитер болтался на нем, как на вешалке. Ко всему прочему, он начал заикаться, чего раньше с ним никогда не было — Алиса предупредила Лили заранее, сказала, что это результат сентябрьского взрыва в магловской подземке в Лондоне.