Дни мародёров
Шрифт:
Мыши разбежались. Роксана ворочала туда-сюда скрипящую дверцу опустевшей клетки.
Сириус помолчал еще пару секунд, а потом дернул ее за выбившуюся из мальвины белоснежную прядку — честно говоря, ему давно хотелось потрогать ее белые волосы, чтобы убедиться, какие они на ощупь. Роксана взглянула на него.
— Ты теперь не будешь бояться мышей, малышка Рокс?
Она подняла на него большие черные, как у шиншиллы, глаза.
— Наверное, нет…
— Белла злая. И, как все злые волшебники, она боится правды.
Она снова промолчала. Сириус не сдержался и снова дернул ее за мягкую прядку.
— Эй, малышка Рокс!
Она недовольно взглянула на него, пригладив волосы.
— Что?
— Давай убежим?
— Твоя мама тетя Друэлла?
Они шли по лесу.
Середина лета шумела вокруг них глубокой насыщенной зеленью, и двое бледных детей в темной одежде казались на ее фоне потерявшимися в траве фарфоровыми куколками.
Ещё в начале пути Сириус взял Роксану за руку и, что удивительно, она не стала ее отнимать.
Даже наоборот, переплела их пальцы так, чтобы получился крепкий замок.
И ладошка у нее была сухая и теплая, что было вдвойне приятно.
— Моя мать — Вальбурга, — нехотя ответил Сириус.
— Она любит тебя?
Сириус замешкался. Вопрос был таким простым, однако он не сразу нашелся, что ответить.
— Ну-у… иногда мне кажется, что да, — ответил он после недолгого раздумья.
Роксана отвернулась от него, глядя перед собой и сосредоточенно кусая губы.
Сириус тоже помолчал, исподтишка поглядывая на нее.
— А твоя? — наконец спросил он.
Роксана посмотрела ему в глаза и помотала головой, втянув губы.
— Наказывает? — тихо спросил Сириус.
— Все время, — ответила Роксана опечаленно. — По вечерам эльфы рассказывают маме, что я сделала за день, и если ей что-то не нравится, она меня наказывает.
— Все мамы одинаковые, — философски заметил мальчик.
— Меду не наказывают, — уныло заметила Роксана и пожала плечами.
— Просто тетушка Дру очень славная, она всех любит, — Сириус раскачивал их сцепленные вместе руки взад-вперед. — Я как-то сказал ей, что хочу снитч. Она подарила мне собаку на день рождения и сказала, что ее зовут Снитч.
— У тебя есть собака?! — восхитилась девочка.
— Нет, — отрезал Сириус. Роксана почувствовала, как на секунду сжались его пальцы, и решила больше не спрашивать.
— Если ты Блэк, значит, мы — родственники, и ты мой брат, — решительно сказала Роксана и тут же спросила, поворачиваясь к нему: — Ведь ты мой брат?
— Нет. Но, наверное, стану.
— Как это? — нахмурилась Роксана.
— Когда твой брат женится на моей кузине… — она вдруг резко остановилась, уперевшись подошвами в траву, и Сириус тоже остановился. — Ты разве не знала?
Роксана резко вырвала руку из его ладони, потрясенно глядя на него большими черными глазами.
Вокруг них все
Дети остановились под кроной дуба — такого огромного, что под ним можно было бы спрятать целый дом, и дождь попадал на них только отдельными случайными каплями.
— Ты говоришь глупости, — твердо сказала Роксана, снисходительно глядя на Сириуса. — Люциус никогда не женится, — она покачала головой, насмешливо и напуганно подергивая уголками губ. — Нет.
— Не сейчас, конечно, он еще маленький, — деловито сказал «взрослый» Сириус, засовывая руки в карманы. Это была его любимая привычка, и мать часто била его за нее по рукам. — Через несколько лет. Тогда зачем еще к вам возят нашу Нарциссу?
От этих его слов у бедной девочки все внутри перевернулось.
— Нар… Нарциссу? Эту Нарциссу? — перед глазами все помутилось.
— Ну да, а ты знаешь другую Нарциссу? — усмехнулся Сириус.
Роксана вдруг с силой толкнула его в грудь.
— Эй, ты чего? — возмутился Сириус, непроизвольно отступая назад и подавляя инстинктивное желание дать сдачи.
— Люциус не женится на ней, понятно?! — закричала Роксана. — Никогда не женится! — она даже ногой топнула. — Никогда, ты понял?!
Сириус вконец растерялся.
— Да что с тобой? — он попытался взять ее за руку, но Роксана снова оттолкнула его и уперлась локтями в ствол дерева, уже второй раз за вечер заливаясь слезами. — Да что я такого сказал? — возмутился Сириус, обходя ее кругом и пытаясь заглянуть ей в лицо, но она все время отворачивалась. — Сколько ты будешь реветь? В чем дело-то?
— Люциус не женится, не женится! — жалобно повторяла Роксана, размазывая по лицу слезы. Жгучая обида поднялась в ней, и слезы только подпитывали ее, так что она не могла остановиться. Она чувствовала себя страшно обманутой. Самый дорогой ей человек, единственный, кто о ней заботится, и кому она доверяет, решил бросить ее, уйти и жить отдельно, без нее! И даже ничего не сказал!
— Все женятся! — развел руками Сириус, тщетно пытаясь заглянуть ей в глаза. — Ты с этим ничего не поделаешь!
— А вот и нет! — Роксана злобно зыркнула на него из-под руки. — Я никогда не женюсь!
— Да я тоже, — пробормотал Сириус, почесав в затылке. — Хотя матушка меня, наверное, заставит. Эй, да не реви ты! — он не знал, что сделать, и поэтому просто слегка толкнул ее кулаком в плечо. — Он тебя все равно будет любить больше!
Роксана перестала плакать и какое-то время только тихонько всхлипывала, прижимаясь к дереву головой, после чего беспомощно взглянула на Сириуса, прижимая пальцы к мокрым губам.