Дни мародёров
Шрифт:
Замок трясло.
И дело было не в землетрясении, и даже не в том, что Джеймс и Сириус заложили в подземелья Слизерина десятитонную навозную бомбу, как божились сделать еще на втором курсе.
Просто весна расцветала во всей девичьей прелести, а значит, наступала пора экзаменов. Погода, как назло, стояла прекрасная: солнце с утра до вечера поливало землю теплым нектаром, от которого облаками цвели фруктовые деревья, сочно зеленела трава, и разбухало все, что только может разбухать. Можно было подумать, что природа издевается и откалывает идиотский мюзикл с грудастыми девицами в кружевных декольте, в то время как все зрители страдают импотенцией. И трясутся в первозданном ужасе.
Наибольшую
Джеймс шлепнул тяжелый том «Естественного магического отбора» себе на живот и с хрустом потянулся, вытянув руки над головой. Едва он это сделал, ему на плечи легли другие руки, поменьше и помягче, и несколько раз сжали затекшие мышцы.
— Кла-асс… — простонал Джеймс и похрустел еще и шеей, разминая её. — Эванс, а если ты мне еще что-нибудь помнешь, я тебе душу продам. Хочешь?
Лили улыбнулась и выполнила его просьбу. Помяла ему спину.
К сожалению, это единственное, что можно было помять в библиотеке, где за каждым стеллажом слышались шаги мадам Пинс. До этого Джеймс и Лили предпочитали готовиться на берегу озера, расположившись где-нибудь за кустами, где их могли застукать разве что школьные голуби, или совы. Но с приближением экзаменов приходилось таскать с собой все больше книжек, поэтому они перенесли свои свидания в библиотеку, к вытертым, золотым уголкам книг, пыльным страницам и пыльному полумраку между стеллажами, от которого у любого нормального человека (не считая Нюниуса, он ненормальный) начиналась аллергия.
Тут не было возможности оторваться, как на берегу, но, при желании можно было потискаться если, конечно, к ним не присоединялись всей толпой остальные.
А это случалось нечасто.
Всё из-за Бродяги, конечно.
Нет, он не ударился в депрессию, или длительный запой. Просто он стал уходить. С ним такое и раньше бывало, когда он свалил из дома, например. Даже живя под крышей мистера и миссис Поттер, Сириус частенько уходил в город по ночам, и возвращался под утро, слегка помятый и воняющий женскими духами, но зато веселый и заметно оживший. Сейчас происходило примерно тоже самое. Джеймс знал об этой его привычке и не переживал, Бродяга всегда зализывал раны в одиночестве, Лунатик и Хвост тоже знали, и тоже не переживали. Но вот девчонки Хогвартса не знали и были недовольны. С тех пор, как Бродяга снова стал «холостым», на него открылся сезон охоты, и самым пугающим в нем было не то, что размалеванные девчонки часами неторопливо прохаживались мимо гриффиндорской гостиной и раздевалки, а то, что парочке из них было по тринадцать лет, и выглядели они как шлюшки из Лютного переулка. Макгонагалл чуть в обморок не упала, когда их увидела. Джеймс готов был метлу свою прозакладывать, что даже на него Минерва никогда так не кричала.
Со старшими было не легче. Если Сириус появлялся в гостиной до отбоя, то, непременно находилась какая-нибудь Вуд, чтобы в трехсотый раз спросить, не сердится ли он на неё, хлопающая ресницами пятикурсница, у которой не получается превратить чайник в тумбочку, шестикурсница в обтягивающих джинсах, и еще с пяток гриффиндорок, которым позарез был нужен именно Сириус.
Бродяга терпел этот цирк стойко, как взрослый, вызывая у Джеймса безграничные сопли восхищения, но в конце концов и его терпению
И с Бродягой все было понятно. Но какие черти уносили Лунатика чуть ли не каждый день — вот это оставалось загадкой. Нет, конечно, ясно было, что дело в девчонке, не ясно было то, почему Люпин так упорно не желал колоться, кто она, даже не хотел намекнуть, с какого она факультета. То, что это не был кто-то из своих, Джеймс знал точно — проверил. Его грыз недостаток информации, такая непонятная скрытность бесила и вызывала огромное желание надрать оборотню мохнатый зад, ибо нечего скрывать от братьев такие вещи. Правда, он все равно никогда бы на это не решился, такой Люпин ходил в последнее время счастливый. Оставалось теряться в догадках, и радоваться, что он наслаждается жизнью, и что его, наконец, попустила эта идиотская влюбленность в учительницу.
— Ладно, Эванс, — Джеймс вздохнул и обернулся к Лили. — Давай еще раз. Какие разновидности трансфигурации ты знаешь?
— Единичная, двухступенчатая, многоступенчатая и цикличная, — честно оттарабанила Лили.
— Еще обратная, Эванс, — Джеймс почесал палочкой в волосах.
— Черт, — Лили уткнулась лбом в ладонь. — Ну почему я все равно про неё забываю?
— К какой разновидности относится трансгрессия?
— К единичной, — вздохнула Лили, подтягивая школьные гетры.
Джеймс скосил на них взгляд.
— А анимагия?
— К обратной? — Лили наморщила нос.
— К цикличной, Эванс. Мерлин, это же так просто!
— Ладно, к цикличной, — закатила глаза Лили.
— А к обратной что относится?
— Я не помню, — уперлась она.
— Мы же говорили об этом. Еще примеры приво…
— О, это если я жабу превращу в рыбу, а не наоборот? И она работает только с животными!
— Да ты просто чертов гений, Эванс… — Джеймс положил обе ладони на её коленки и полез вверх, задирая юбку, но Лили пнула его коленкой и вернула все, как было.
— Слушай, Поттер, мне надо выучить все это, иначе Макгонагалл меня саму в жабу превратит. Помнишь, что она сказала? На экзаменах нас заставят превратить спичку в обезьянку, а я все еще застряла на третьем шаге, и моя плетеная корзинка не в черепаху превращается, а просто валяется на месте и дрыгает ногами. Поэтому, пожалуйста, сосредоточься! Я не хочу получить «О», — Лили взмахнула палочкой и слегка поерзала на столе, убирая руки Джеймса со своих колен.
Насчет Макгонагалл Лили не шутила. На прошлом занятии профессор трансфигурации ясно дала понять, что любого, кто не справится с заданием, она превратит в животное, а расколдовывать его будет сосед по парте.
Надо сказать, что с приближением экзаменов озверели многие преподаватели, но больше всех озверела профессор Валери Грей.
Все учителя, как один, повторяли, что ЖАБА — это проверка практических навыков с малой толикой теории. Поэтому и устраивали для своих студентов увлекательные практические квесты, как-то: оживить пару доспехов и заставить их станцевать вальс, превратить экзаменатора в тушканчика, приготовить противоядие на скорость, наложить Протеевы чары на рис, или, используя только одно-единственное заклинание, пройти по нескольким этажам замка, начиненным самыми разными ловушками. Эта подготовка отнимала все силы, но ничто не выматывало так, как лабиринты Валери Грей.