Дни мародёров
Шрифт:
— Нет! — выкрикнула она и с неожиданной силой оттолкнула Блэка. Тот машинально отлетел от неё на несколько шагов и шумно выдохнул.
Огонь пропал. Ночь стала еще темнее. Роксана оглянулась и машинально зачесала назад волосы. Руки у неё дрожали, сердце выпрыгивало. Блэк был взбешен таким внезапным отказом и часто дышал.
— Твою мать, Блэк?! — заикаясь, пролепетала Роксана, судорожно кутаясь в кофту. Что сказать она не знала, мысли спутались в невообразимый клубок, поэтому она выпалила первое, что пришло на ум, — Не надоело меня спасать?!
— А я не тебя спасал! —
Роксана испуганно оглянулась на голоса мракоборцев, потом снова — на Блэка, но он уже исчез, а гигантский черный пес зубами схватил коробку с контрабандой за шнурок, и тенью метнулся в лес.
Роксана так растерялась, что позволяла мракоборцеам себя поймать. Они записали её имя и фамилию и отконвоировали в замок, прямиком к Слизнорту. И уже потом, сидя в ночной отработке и протирая бесчисленные кубки в Зале Славы, Роксана чуть не рыдала от радости, что, хотя бы сегодня Мальсибер к ней не притронется.
Сириус же, после того, как оставил Роксану на милость ночного патруля, выбежал в облике пса через лесную опушку на берег и с размаху влетел в ледяную воду. Барахтался в ней, пока кровь не успокоилась, и только тогда, отряхнувшись, унылой рысцой потрусил в замок.
В спальне был только Ремус. Лежал и пялился в потолок, и вид у него был такой же, как в тот раз, когда он провалил экзамен по Защите от темных сил на третьем курсе.
— Здорово, Лунатик, — Сириус захлопнул дверь, но Ремус промолчал.
— Ты опять сваливаешь? — спросил он бесконечно тоскливым голосом, глядя, как Сириус раскидывает по спальне свои мокрые тряпки и ищет сухую одежду.
— Да. Хочу завалиться в «Три метлы» и упиться до смерти, — сообщил ему голос Сириуса из недр чемодана.
— М-м. Что так? — судя по голосу, Лунатику, кажется, было бы все равно, даже если бы на их башню сейчас обрушился дракон.
— Бабы доконали, — бодро сообщил Сириус.
— А мне можно с тобой? — спросил Лунатик после паузы, и Сириус удивленно оглянулся.
— Да, конечно, — просто сказал он. — Кстати, где Сохатый?
— У них свидание, — лаконично сообщил Ремус, спуская ноги с кровати и влезая в свой потертый джемпер с заплатами на локтях.
— А Хвост?
— Уже час в душе торчит.
— А-а, — понимающе протянул Сириус и рывком застегнул молнию на высушенной чарами куртке. — Ну, не будем ему мешать. Пойдем, Лунатик. Я покажу тебе чудеса! Лучше Хогсмида может быть только ночной Хогсмид.
Сириус оказался прав. Ночной Хогсмид раскачивался на пивных волнах, как скрипучий пиратский корабль, а в трактире Розмерты было светло и весело, как в капитанском трюме. Здесь, в ярком свете канделябров, огневиски лихо схлестывался с разухабистыми мотивами волынки, и в каком бы углу ты ни сидел, пьяный гогот обдавал тебя со всех сторон, ну а умопомрачительный аромат жареного мяса и пирогов сводил с ума и будоражил кровь похлеще любого алкоголя.
Будь с ними Сохатый, вечер непременно увенчался бы отчаянной дракой за честь любимой команды по квиддичу, но сегодня Сириус и Ремус
Ремус, оглушенный и раздавленный случившимся, выпил целую пинту, очень быстро захмелел, и от этого у него развязался язык. Сириус слушал его, сурово сдвинув брови, и, если бы его не штормило слегка из стороны в сторону, выглядел бы вполне трезвым. К счастью, даже то озеро алкоголя, в котором они пытались утопить свои проблемы, не смог пробить плотину, установленную железобетонными принципами Ремуса — не болтать друзьям о том, что он спит с учительницей. Но, несмотря на это, ему было о чем рассказать. Он говорил о Мэри, рассуждал жутко заплетающимся языком о том, как гадко быть отвергнутым, о ревности, а потом…
— …и Джекилл этот, ч-черт его возьми! — низким голосом прорычал Ремус, мрачным взглядом обводя зал. — Терпеть его не могу!
— Да ладно? А я думал, он твой кумир! — засмеялся Сириус и поднес ко рту кружку. Ремус попытался сфокусировать взгляд на нем.
— Откуда у него эта рана? — спросил он, недобро щурясь. — Она не дает мне п-покоя!
— Какая еще рана? — удивленно икнул Сириус.
— Такая! Как будто от него кто кусок оторвал, понял? Прям на боку. Знаешь, кто оставляет раны на, — Ремус подавил отрыжку. — Боку? Сивый! И остальные… такие, как он.
Сириус отхлебнул из кружки.
— А еще, он говорил ей, что не помнит, как с ним это случилось! Что ему страшно в замке оставаться и все такое. А она слушала его, руку ему поцеловала, п-представляешь?
Сириус кивнул, провожая взглядом круглую корму Розмерты, проследовавшей мимо их столика с подносом.
— И она была такая рваная, рана его, точно укус, говорю тебе! — продолжал Ремус, хотя Сириус его почти не слышал. — А если человек получает во время полнолуния такую рану, и не помнит при этом, как именно её получил, кто же именно мог его укусить? — Ремус сложил руки и навалился ими на стол.
— Я! — вдруг выпалил Сириус, важно выпрямляясь на стуле. — Я знаешь, как могу! Между прочим, Лунатик, — он обхватил Ремуса за плечи, наваливаясь на стол свободной рукой, шутливо втыкая ему в шею волшебную палочку. Ремус засмеялся, но ему явно стало слегка не по себе. — В ту ночь, когда Мэри… ну… я смог завалить этого… мудилу лесного, понял? — Сириус помрачнел. — А он мне чуть шею не свернул. Но я! Я ему чуть пол-брюха не оттяпал, а это тебе не…
Они пьяно засмеялись, столкнувшись лбами, но внезапно их смех сошел на нет. Они посмотрели друг другу в глаза и улыбки окончательно сползли с лоснящихся лиц.
За соседним столом оглушительно разбилась кружка, пьяная компания разразилась громовым хохотом, но Мародеры этого уже не слышали.
====== Шалости, глупости и покушение на убийство ======
— Джекилл? Джекилл — этот монстр?!
Джеймс валялся на животе на своей смятой постели, в одних джинсах, весь в учебниках и фантиках из-под конфет, и смотрел на Ремуса так, словно тот объявил, что Хвост стал балериной.
— А что, по-твоему, это невозможно? — Ремусу почему-то очень хотелось, чтобы Питер перестал так громко чавкать тянучкой у него за спиной.