Дни мародёров
Шрифт:
— Мисс Гринграсс, — Слизнорт завернул кулон в платок и сунул к себе в карман. Голос профессора дрожал от возмущения и негодования. Даже слезы, одна за другой падающие с густо— накрашенных ресниц ученицы не могли сейчас растопить его сердце. — Прошу вас проследовать за мной в кабинет.
Роксана пролежала в крыле всего пару дней. Безоаровый камень спас её, но яд все равно сильно подпортил кровь, и нужно было дать ему время выветриться. Мадам Помфри пришла в ужас, увидев, сколько у Роксаны синяков и ссадин. Когда она спросила, откуда они взялись, Роксана ровным голосом ответила, что переусердствовала
Вполне ясно.
Погода, как назло, стояла чудесная, солнце вовсю лилось в больничные окна, а роксанина постель как раз стояла на солнечной стороне. Лежа на подушке, подложив под голову локоть, Роксана смотрела на букет красных роз, стоящий у неё на тумбочке, и думала… думала… думала.
Как странно. Она совсем не испугалась, когда осознала, что может умереть. Всю жизнь Роксана, как и любой нормальный человек боялась смерти. А тогда, извиваясь и кашляя пеной, она видела перед собой искаженное отвращением и страхом лицо Мальсибера, и чувствовала радость, что нашла все— таки способ сбежать от него. Ни страха, ни сожалений, только какое-то волнительное нетерпение, как перед летними каникулами. Неужели у неё настолько поехала крыша?
Странно, что даже это её не интересовало. Впервые за долгое время она смогла, наконец, выспаться. Может все дело было в позитивной, светлой обстановке, которую создала в крыле мадам Помфри, солнце, льющемся в окно, а может в том, что, пока она тут лежала, ненавистная рожа Мальсибера не показалась ни разу, но Роксана чувствовала какой-то внутренний подъем и удивительный покой. А такого с ней не случалось уже очень давно.
— Проснулась, соня? — мадам Помфри подошла к её постели, шурша юбкой, и потрогала роксанин лоб. — Прекрасно, температуры нет. Как себя чувствуешь? — она откупорила склянку с зельем, очищающем кровь.
— Хорошо, — Роксана приподнялась, взяла у медсестры стакан и показала на букет. — Ко мне кто-то заходил?
— Да. Мистер Мальсибер принес букет, — мадам Помфри восхищенно вздохнула, глядя на тугие бутоны. Роксана уставилась на неё, как баран. Ах да, она ведь совсем забыла. Мальсибера, как и Сириуса, любят все женщины в замке, в том числе несколько привидений и парочка картин. — Какой воспитанный и приятный мальчик. Интересовался вашим самочувствием, спрашивал, как скоро вы сможете…
— А больше никто не приходил? — перебила её Роксана. Блэка не было в классе, когда все это произошло, вся их банда решила прогулять урок. И теперь Роксана даже не знала, в курсе ли он, что с ней стряслось…
— Да. Мистер Блэк заходил, — сказала медсестра, подумав секунду.
— И что он сказал? — спросила Роксана, приподнимаясь повыше. — Он сказал что-то?
Мадам Помфри слегка удивилась.
— Он удивился, увидев вас. Спросил, что случилось, и будете ли вы жить. Заглянул к мисс Маккиннон и ушел.
— Ясно, — Роксана, даже не пытаясь скрыть горечи, улеглась обратно.
— А еще в замок приехал ваш брат, — шепотом добавила мадам Помфри, поправляя её подушку и одеяло. — Насколько я знаю, он сейчас беседует с директором и профессором Слизнортом. Он заглядывал сюда, пока вы спали, но пообещал заглянуть
Медсестра ушла, а Роксана отвернулась и закрыла глаза.
От мысли, что Люциус здесь, в школе, и скоро придет, ей стало почти что радостно. Роксана почувствовала себя защищенной. Вот только от мысли, что Блэк был здесь, и даже не захотел с ней поговорить, все внутри сворачивалось в узел.
Чему ты удивляешься, Роксана? Ты сделала все, чтобы это произошло.
Роксана вспомнила, как лежала здесь, ослепшая и беспомощная, а Блэк обнимал её, чтобы темнота не казалась такой устрашающей…
Роксана зажмурилась и стукнула кулаком по подушке.
Незадолго до обеда Люциус еще раз заглянул в крыло. Она знала, что он придет, но, когда Люциус действительно пришел, Роксана не нашла ничего лучше, как разрыдаться. Ей было жизненно-необходимо увидеть хоть кого-нибудь из родных, того, кто все знает, знает, как ей тяжело и как смертельно ей все это надоело. Правда, порыв был коротким, и она очень быстро взяла себя в руки. Если бы Люциус начал её утешать, поговорить бы нормально не получилось.
Он казался старше в своей министерской мантии. Старше, солиднее и красивее. Стянув перчатки, Люциус, бледный как мел, подошел к её постели.
— Хвала Мерлину, ты очнулась! — сказал он, протягивая к ней обе руки. — Наконец-то! Ты не представляешь, как мы за тебя испугались!
Роксана слабо улыбнулась, но, когда Люциус обнял её -поджала плечи и окаменела. Никак не получалось стряхнуть с себя этот ужас. И Люциус это заметил.
— Что с тобой? — он растерянно нахмурил брови. — Роксана? С каких пор тебя пугают мои объятия? — Люциус усмехнулся и присел на край её постели.
Роксана сглотнула, но объяснить ничего не успела. Люциусу хватило одного беглого взгляда — и он заметил синяки у неё на руках и шее. Эмоции отражались на его красивом, гладковыбритом лице, как краска на бумаге — сначала шок, затем неверие, отрицание, гнев и, наконец, отвращение.
— Ты не видел те воспоминания, что я оставила вам? — равнодушно спросила Роксана.
Люциус тяжело сглотнул и с усилием посмотрел ей в глаза.
— Отец… — он кашлянул, пытаясь овладеть голосом. — Отец сказал, что разберется с ними сам. Роксана… — он взял Роксану за руку. Она глубоко втянула носом воздух, глядя на его ладонь так, словно это был плотоядный слизняк. Люциус крепче сжал пальцы, он выглядел совершенно потерянным и выбитым из колеи. — Роксана, что он с тобой сделал?
Роксана прерывисто вздохнула, глядя брату в глаза, но уже через секунду её лицо приобрело совершенно спокойное выражение, плечи расслабились и опустились.
— Ничего, — ровным, тонким голосом сказала она. — Не понимаю, о чем ты. Со мной все хорошо, — Роксана улыбнулась. Люциус выпрямился, и его потрясение стало почти осязаемым.
— Мадам Помфри сказала, ты был у директора? — все тем же голосом спросила Роксана, неотрывно глядя ему в глаза.
— Был, — медленно ответил Люциус, наблюдая за ней так, словно она была одной из тех гигантских ядовитых змей, что ползали по гостиной совсем недавно. До того, как её изловили охотники, ученики следили за ней точно с таким же выражением. — Приехали Гринграссы, пытались замять это дело.