Дни мародёров
Шрифт:
— Что это было?
– задыхающийся, грязный Ремус опустил Сириуса на траву, поднялся и оглянулся на дом.
— Не знаю, — Джеймс тоже выпрямился, а потом огляделся и посмотрел на Ремуса. — А где Малфой?
Сириус в траве приоткрыл глаза.
Кашляя, Роксана выбралась из-под завала камней и огляделась. Беллатриса исчезла.
Исчезла, едва с потолка посыпались первые камни. Сбежала, трусливая драная кошка! Теперь она, должно быть, уже далеко. Она ведь знает эти подземелья намного лучше Роксаны, и знает, куда бежать…
С потолка все еще сыпались камни и Роксана
Надо срочно уходить! Видимо, с Беллатрисой она поквитается в другой раз.
Кое-как Роксана поднялась на ноги и бегом похромала к выходу.
Жар вокруг разрастался, дым разъедал легкие, было трудно дышать. С потолка все еще сыпались какие-то мелкие камни, огонь забирался во все комнаты, во все погреба, и где-то то и дело слышались хлопки — это взрывались бутылки с волшебными настойками. От этих взрывов камнепад только усиливался…
Роксана петляла по коридорам, тщетно пытаясь вспомнить, как именно бежала сюда. Тогда ей глаза застилал гнев, а сейчас — дым.
Кажется, она свернула влево? Или наоборот, вправо?
Эту бочку она точно уже видела сегодня…
Наверное, все дело было в недостатке кислорода. Или в том, что она так ужасно устала.
Но в едком, горячем дыме, пропитанным сладким запахом рома, ей вдруг отчетливо почудился запах… моря.
А следом за ним… Шорох. Шорох травы и… ветер.
Такой странный, свежий ветер… как над обрывом…
Роксана даже остановилась на секундочку.
— Сохатый, она осталась там! — вдруг выдохнул Ремус, огромными глазами уставившись на друга. — Она побежала в дом за той ведьмой, она…
Джеймс побледнел. Не сговариваясь, они рванули обратно в Блэквуд.
— Эй, вы куда?! — крикнул Карадок Дирборн. — ТУДА НЕЛЬЗЯ!
Когда раздался новый хлопок, куда более сильный, чем предыдущие, Роксана вспомнила, что надо потарапливаться. Тряхнула головой, прогоняя наваждение, и снова побежала. По расчетам, ей оставалось не так и много. Она бежала, бежала изо всех сил, но выхода пока все равно не было видно, а подземелье полыхало и осыпалось, словно во время землетрясения. Камни падали, стены вибрировали. В двадцати футах позади неё огонь заполз в комнату, где огневиски хранилось в гигантских бочках, взметнулось высоко по стенам и стекло на газовых лампах раскалилось от жара…
Слабая полоска мелькнула впереди. Ну наконец-то! Оставалось еще совсем, совсем чуть— чуть, но ноги налились свинцом и стали ватными, как в кошмарном сне.
Сердце стучало, как сумасшедшее.
Какой-то частью сознания она уже поняла, что не так. Страшное чувство стиснуло сердце ледяной лапой и заставило замедлить бег.
Роксана даже не заметила, как и сама замедлилась, перешла на шаг, а затем и вовсе остановилась.
То, что она приняла за выход было всего лишь кованой дверью в другой рукав.
Роксана прерывисто выдохнула, осознав в какую ловушку попала, и медленно, очень медленно обернулась кругом, глядя на обступивший её огонь и расстилающиеся во все стороны рукава запутанного подземелья.
Огонь сейчас доберется до газовых проводков в новейших погребах, и этого
На неё опустится весь Блэквуд.
Роксана в ужасе глотнула раскаленный воздух.
Мерлин, неужели это все? Это конец?
Сердце споткнулось об эту мысль и заколотилось еще сильнее, словно захотело в эти секунды стать еще живее, еще, еще, еще.
Отправиться в Америку. Посмотреть Новый Орлеан. Увидеть океан.
Прожить с Сириусом до глубокой старости.
Неужели теперь всего этого не будет? Вот так просто?
И какой-то голос честно шепнул из темноты:
Да.
Ты бежала всю жизнь, малышка Рокс.
Но, кажется, теперь пришло время.
Остановиться.
Стекло на газовых лампах лопнуло тихонько и почти беззвучно.
Роксана в коридоре смежила веки.
Взрыв сокрушительной силы разорвал подземелья Блэквуда в клочья и заставил просесть всю правую сторону дома. Земля содрогнулась, подкинув Джеймса и Ремуса. Они кучей повалились на траву и тут же закрыли головы руками, потому что в следующую секунду на них градом посыпались горящие обломки.
Охотников тоже качнуло, их крики заполнили лес, но даже их не было слышно за предсмертным ревом умирающего особняка.
Кто-то закричал, что нужно вызвать подмогу и потушить пожар, пока он не перекинулся на лес, кто-то — о том, что в этом лесу надо отлавливать Пожирателей смерти.
Питер Петтигрю пропустил все это. Он отошел в лес отлить, а когда возвращался вдруг наткнулся на небольшую группку людей в черном. Один из них, красивый молодой Пожиратель с карими глазами увидел его и замер. Питер тоже замер. А потом Пожиратель приложил палец к губам.
Петтигрю был так напуган, что ему и в голову не пришло кричать. Пожиратель хищно осклабился, странно выстрелив языком, а потом устремился в лес.
Питер остолбенело глянул ему вслед, и в темноте его пухлые щеки вдруг залил густой румянец…
Возле полыхающего особняка царила паника. Кто-то тушил пожар. Кто-то звал на помощь, кто-то кричал и размахивал руками.
И только один человек сохранял абсолютное спокойствие.
Кровь вампира оказалась таким сильным наркотиком, что Сириус Блэк проскочил сразу несколько стадий кайфа и погрузился в полный и абсолюнтый анабиоз. Он все видел, все слышал и понимал, только ничего не чувствовал и ни о чем не думал.
Его друзья сидели на траве, парализованные и оглушенные, и их силуэты казались темными на фоне пожара. Его дом догорал вместе со всем содержимым…
Но Сириус Блэк всего этого не видел.
Огонь плясал в его приоткрытых, влажно блестящих глазах, но разум был чист и спокоен, как морская гладь перед закатом. Сириус не слышал ни криков людей, ни треска огня, разве что далекие отзвуки прибоя, которые память зачем-то решила донести до него из глубокого— глубокого детства. Он видел обрыв. Нежное, персиковое небо. Бескрайнее море, сливающееся с небом в тающей, распаренной солнцем дымке. Чувствовал, как в его душе разворачивается чувство свободы… а еще чувствовал в своей руке другую руку. Рядом с ним кто-то был. Кто-то незнакомый и в то же время очень и очень близкий.