Дни ожиданий
Шрифт:
— Спасибо.
А пока давайте стол сооружать?
Машкин уже возился у печи.
— Ого! А вы-то к нам зачем? — только сейчас увидел старого знакомого Чернов.
— Как же? — смутился Варя. — Вы же сами звали…
— Куда?
— На остров…
— Вас?
— Ну конечно! Помните, в ресторане…
— Разве?
— Да…
— Вспомнил! Вы сценарий должны написать. Шедевр мирового кино…
— Какой уж там шедевр! Мне бы хоть берлогу посмотреть…
— Покажем, ребята?
— Покажем… Пусть смотрит, — благодушно разрешил на правах старшего Христофор
— Кто с дороги — не мельтешите на кухне, отдыхайте, мы сами, — крикнул Машкин из коридора, где он разделывал мясо.
Христофор Кучин быстро развязал свой спальный мешок, бросил его на голые пружины койки и тут же лег, блаженно вытянув ноги. Где бы он ни находился, если была свободная койка или спальник, он никогда не упускал случая прилечь, справедливо полагая, что лежать лучше, чем стоять или сидеть.
— Люблю, грешным делом, отдохнуть, — иногда объяснял он. — Это у меня болезнь такая, хроник я. Видать, наследственное, отец любил храпака задавать. — И тут же засыпал сам. Насчет отца он наверняка придумал, полагая наследственную связь уважительной причиной.
Христофор любил комфорт, изысканный стол, хорошие костюмы и галстуки, негу и лень, но не так уж часто доводилось ему сибаритствовать, и он мгновенно преображался на работе — то есть в тундре, в снегах или на таежной реке. Тут он довольствовался (причем не испытывая особых неудобств) сном на сырой земле у костра, завтраком из остатков вчерашней ухи, сухарем и бычком сигареты.
Сейчас он дремал в ожидании чая, зная, однако, что чай закончится великим сабантуем, как и положено по случаю приезда.
— Кристобаль, — обратился к нему Ояр, — ты не спишь?
— Сплю.
— Вставай к столу, а то разливать некому…
Тезку Кучина — Колумба по-испански звали Кристобаль, и Ояр всегда звал так своего начальника, намекая, очевидно, на его охотоведческие походы, путешествия, неоткрытые Америки, а может быть, просто так, с любовью.
Кучин не был знаком только с Машкиным. С Варфоломеем он познакомился в самолете. Ояра знал давно. Так же давно, с начала изучения в этих местах медведя, знал он и Чернова.
Это Чернов первый сказал ему всю правду, когда Кучин принял предложение работать начальником Чукотского южного заказника. Зная вою правду о тяжкой нравственной доле охотинспектора, Чернов его отговаривал. И доводы его были просты и логичны. Как часто потом вспоминал Кучин Чернова и не переставал удивляться его прозорливости!
А Чернов просто знал мягкий, незлобивый характер Кучина, его неторопливость, его лень, мешавшую настоять на своем, если дело требовало долгой раскрутки. Да и выглядел Кучин очень уж не боевито — тихий голос, очки, чеховская бородка, шаг неторопливый при его высоком росте.
Доводы Чернова сводились к следующему:
— Что мы имеем на сегодняшний день? Охотинспектор, он же начальник заказника, с ним егерь, избушка на реке, лодка, собака, оружие и громадная территория заказника. По весне на базу к избушке надо завезти продукты и необходимое оборудование. Транспорта
— Да.
— Наткнувшись в тундре на них или их товарищей, ты будешь составлять акт?
— Нет.
— Идем дальше. В течение лета тебе необходимо сделать два легких зимовья — перевалки и хотя бы два лабаза. К кому обратишься?
— К геологам.
— Правильно. Они на своем вездеходе или на оплаченном геологами вертолете сами все тебе доставят и вместе с тобой построят. Правильно?
— Да.
— Заглянув на огонек на одну из их баз, попросить свежего хлеба и сахара, ты увидишь, что вялится рыба, которую они не должны ловить. Тебе придется на это закрыть глаза. Так?
— Так.
— Идем дальше. Начинается навигация. Завоз новых продуктов и разной техники. А у тебя давным-давно лежит заявка на новый мотор «Вихрь» и лодку «Прогресс». Мотор и лодка вот они, на первом пароходе. Ты идешь в управление торговли. Тебе тут же выписывают и отгружают. Сам понимаешь, продавщицы и товароведы на охоту и рыбалку не ездят, и в тундре в неурочные сроки ты можешь встретить только тех, кто ставил визу на твоей бумаге.
— Понял.
— Это еще не все. Доставят тебе лодку, и мотор, и новые свежие фрукты-овощи по реке прямо к избушке работники управления морского порта, оторвав в горячую пору навигации так нужный им самим катер, оторвав на двое суток ради тебя, и бесплатно. Понятная картина?
— Понятная…
— Еще не все. В «Сельхозтехнику» ты будешь обращаться за равными запчастями. Вездеход тебе все равно дадут через два-три года и машину — газик для поселка. Придется обращаться.
— Это уж точно.
— Гм…
— И это еще не все. В штате заказника не хватает трех единиц, тебе придется устраивать трех человек, и жить они должны в поселке, а работать в тундре. В поселке им нужны квартиры, где они будут жить зимой с семьями. Да и тебе самому пора жилищные условия улучшать. Ты обращаешься в соответствующие инстанции с просьбой выделить тебе — неслыханное дело! — четыре квартиры. Положительное решение этого вопроса в руках администрации. И вот, что же мы имеем, как говорится, на сегодняшний день? Геологов тебе штрафовать нельзя, авиацию нельзя, торговлю тоже, сельхозтехнику нельзя, морпорт, пограничников и администрацию — тоже.
Чернов загнул семь пальцев, потом на всякий случай еще три, показал два кулака и разогнул пальцы.
— Вот видишь. Я намеренно сгустил краски. Не надо думать, что все только и мечтают побраконьерить. А вдруг? Не с тем, так с другим тебе все равно придется иметь дело. Так на кого же ты будешь составлять акт и как выполнять план по штрафам? Ловить туристов? Они сюда не заглядывают. Бесхозных, заблудших романтиков? Их сюда не дозовешься. Воскресных отдыхающих? Им хватит места для отдыха и в черте поселка — с удочкой. Они отдыхают, и им много не надо. Трудно тебе придется. Иди лучше ко мне, лет через пять сделаешь диссертацию.