Дни ожиданий

Мифтахутдинов Альберт Валеевич

Христофор Кучин все же принял заказник, поработал два года, частенько убеждаясь в той или иной мере, что слова Чернова как нельзя точно соответствовали ситуации, и через два года, сказав «довольно», перевелся в управление на повышение, сдав дела молодому настырному парню из Иркутска, которого еще не было столь тесных связей с местным окружением. Да и дела в заказнике, в общем-то, были уже налажены, глядишь, парню будет легче.

Так что встреча с Черновым обрадовала Кучина, ему хотелось рассказать о двух годах трудной работы, но это как-нибудь

потом, не сейчас, не за столом. Да Чернов, наверное, забыл о своих советах и рекомендациях молодому Христофору. Дело обычное, и оно забывается быстро, тем более советы, кто из нас не давал в свое время полезных советов, нет ничего более простого, чем советовать, разве все упомнишь?

Куски дымящегося вареного нерпичьего мяса в миске, нерпичья печень на сковороде, банка горошка и консервированного фаршированного перца из Болгарии, соленая горбуша, свежий хлеб да две заветные бутылочки из шкафчика. А на плите уже закипает чай.

— Будем здоровы!

Варфоломей впервые пробовал свежатинку.

Ояр сбегал в коридор, принес на дощечке тонко нарезанные черные ломти.

— Это сырая печень. Кристобаль, Варя, пробуйте!

Христофор живо налег на закуску, Варфоломей опасливо смотрел на его окровавленные пальцы. Христофор ел с удовольствием, чувствовалось, что давно не управлялся с нерпой.

— Пробуй, Варя! Как масло! — уговаривал Ояр. И сам старался не отстать, тут в еде понимали толк.

Варя с осторожностью взял, как все, руками кусочек печени, макнул в соль, пожевал. Заел большим куском хлеба и, отодвинув рюмку, приступил к горячему, тоже осторожно, с трудом постигая экзотический вкус новой пищи.

— Не нравится!?

Он пожал плечами.

— Не разобрал еще, — сказал Машкин. — По первости всегда непонятно, а потом за уши не оттащишь.

— А из ластов нерпы заливное можно готовить. О, какое заливное! — размечтался Христофор.

— Время будет — сделаем, — пообещал Чернов.

— Я бы курочку съел, — выразил робкое пожелание Варя.

— Утки весной, попозже! Каких тут только нет! — восторженно пообещал Машкин, но потом осекся и показал на Ояра, — вот если он разрешит.

Ояр засмеялся.

— Ну одну можно, для гостя? — взмолился Машкин.

— Гость к тому времени уедет, — заметил Ояр.

— Ну, тогда не надо, — быстро успокоился Машкин, встал и пошел в коридор за новой порцией мяса.

Варфоломей ел консервы и пил чай. Чего-чего, а сахару, галет и особенно чая в доме было полно.

Антоша Машкин рассказывал о странных случаях с горючим — о бочках у знака, пустых, с притертыми пробками, и о стрельбе в новогоднюю ночь.

— Год такой невезучий, — заметил Ваня Чернов. — Вон у Игнатьича в последний момент три медведя, самых крупных, ушли. Тоже случай. Или у меня вот — оба парня в госпитале. Чем тут поможешь? Хорошо вот Машкин обещал поработать.

— А я? — спросил Ояр.

Чернов молчал.

— Меня тоже не забывайте, — бросил Кучин, — у меня по плану просчет

берлог.

— Ну, ребята, — заулыбался Черной, — мне всего три недели надо, месяц от силы, вот спасибо!

— А я? — испугался Варфоломей.

— Увидишь еще… — успокоил Чернов. Скучно не будет, наблюдай, записывай!

— Да можно сразу, в первый выезд, — предложил Машкин.

— Только экипировку продумай, — посоветовал Христофор, — надо одеваться теплее. Там такой колотун!

— Возьмем комплект меховщины у Нанука, он даст.

— Старик добрый, не откажет, — сказал Машкин. — Вот вечером придет Ноэ, попросим ее, сходишь с ней к старику. А пока… — Он выразительно посмотрел на опустевший стол.

— Без Акулова не обойдешься, — заметил кто-то.

— Я могу, — с готовностью предложил свои услуги Варфоломей, — мне-то Иван Иванович обещал.

…Из сельсовета Варя вышел с маленьким листиком бумаги. Ему не терпелось заглянуть в него, узнать, что же написал Акулов. Раскрыл он вчетверо сложенный листок только в тамбуре магазина. Рукой Ивана Ивановича было начертано — «ТЗП, создать условия!»

Заведующий закрыл магазин и вместе с подателем записки отправился на склад. Заведующий предупредителен, обходителен и вежлив. Он знает, такие записки зря не пишут.

— Что вы предпочитаете? — опросил заведующий. — Могу предложить водку в экспортном исполнении. Могу вообще уникальный напиток — «московская особая». Помните, «старая московская», по три четырнадцать? У нас остался всего один ящик, бережем для гостей. Мы даже продаем ее по старой цене, так как по новой мы ее не приходовали, не имеем права повышать. А?

— Видите ли, — замялся Варя, — я в некотором роде дилетант. Я не разбираюсь. Давайте на ваш вкус. Что вы предпочитаете, то и хорошо. «Хитер, ах хитер», — подумал заведующий и решил идти напрямик.

— Вы не стесняйтесь, — сказал он. — Вот в записке сказано создать условия — и все. Значит, это не на сегодня, а на все время, пока вы и ваши друзья будут на острове. Можете даже их кого-нибудь послать, я всех знаю. Такая записка нужна, чтобы каждый раз по пустякам не тревожить Ивана Ивановича. Вы, судя по всему, занимаетесь важным делом, да, важным, и он тоже. Кофе растворимый хотите? Вон сколько ящиков — до следующей навигации хватит!

— Хочу, — вздохнул Варя, не решаясь отказом обидеть.

— Вот паштеты. Из гусиной печени — видите, румынские баночки, а вот венгерские, тоже паштет, но просто печеночный. Оба хороши. Я заверну вам и те и те. По десять банок хватит?

— Я донесу?

— Донесете! Я все сложу в пустой рюкзак. Рюкзак вернете, он еще не продан.

— А крабы у вас есть? — решился Варя.

Заведующий задумался.

— В одна тысяча девятьсот не припомню каком году были. Сейчас не завозят. Икру могу предложить.

— Черную?

— И черную, и красную, и минтаевую… В баночках, очень удобно. Могу и деликатес японского императора — икру морских ежей.