Дни ожиданий
Шрифт:
— Глазик! — позвал он. — Глазик!!
Я сел в лодку и медленно поплыл вниз по реке, наблюдая за Егором. Из кустов вышел пес. Егор бросил ему мясо. Пес взял кусок, но не убежал, а отошел в сторону и съел его. Потом расправился со вторым куском. Егор привязал веревку за ошейник, я подгреб к берегу и Егор втащил собаку в лодку.
Глазик лежал на корме и дрожал.
— Чего он?! — злился я. — Чего он боится?
— Его старый хозяин держал на цепи. И все время бил… Глазик еще молодой, я купил зимой его… Его боятся все. А
Мы пристали к нашему берегу. Егор отвязал веревку. Глазик прыгнул и скрылся в зарослях.
— Приходи вечером, — сказал Егор. — Мяса много, жена пельмени сделает. Вот выпить нет ничего…
— Найдем… у нас есть спирт. Экспедиционный. На научные цели.
Наградили же собаку именем!
— Чомбе! — кричу я, и он подбегает, прыгает, ластится.
— Между прочим, — замечает Николай, — он и на другую кличку отвечает, на Мобуту!
— Ну?!
— Эй, Мобуту!
Чомбе оставляет меня и бежит к Николаю. Николай смеется.
— Пусть ходит с кличкой, менять не надо.
Чомбе — черный пес в белых штанах и с белыми пятнами на спине. Хвост колечком, маленький, смесь лайки с беспородной дворнягой, ласковый, добрый пес, преданный, и глаза веселые, смешливые. Чомбе один может держать медведя, это, как раз тот случай, когда внешность обманчива.
Все дни Чомбе пропадает на рыбалке. Сидеть у дома ему не по душе, одиночества не выносит и больше всего любит общение с человеком.
Малые дети Егора треплют Чомбе, таскают, запрягают летом в сани, ездят на нем верхом — все терпит Чомбе, забавляется, радуется вместе с детьми.
Завидев евражку, веселый Чомбе подкрадывается, высоко подпрыгивает на месте, как бы приглашая ее поиграть, но евражка знает, чем все это кончится, и предпочитает не вступать с ним в игривые отношения.
Рыбу на наших глазах Чомбе ест редко. Наверное, потому, что он всегда сыт. И когда ему кидаешь пыжьяна или хариуса, он осторожно берет рыбу, относит метра на два в сторону и начинает ее закапывать, работая носом и лапами. А закопав, он навсегда о ней забывает. Памяти у Чомбе нет вовсе.
Николай — тощий бородатый человек — хозяин Чомбе. Прошлый год они вдвоем провели на зимовье, и Чомбе хорошо брал белку и птиц и держал медведя.
Николай любит Чомбе и ругает незлобиво.
Вот и сейчас, заметив, как собака, озираясь, подошла к куче ящиков, оставленных на косе геологами, Николай орет на всю тайгу:
— Мобута проклятая! А ну кыш!!
И швыряет камень, стараясь не попасть. Пес убегает. Николай орет свирепо, а сам еле сдерживает смех. Он хорошо знает привычки собаки: Чомбе поднимает ногу на каждую брошенную или оставленную на берегу вещь, наказывая полевиков за небрежность и бесхозяйственность. Чомбе так делал всегда. И не делать так он просто не может.
…По утрам я сажусь в каяк и переплываю Анюй. Все собаки, которые в это время на берегу, осторожно входят
Собаки группой будут идти за Чомбе, а потом отстанут, раз ты кричишь на них, и в душе перенесут намеченное мероприятие на следующий раз, а он обязательно проштрафится и нарушит не один пункт кодекса собачьей чести.
— Надо воспитать в Чомбе дух коллективизма, — жалуюсь я Николаю. — Надо, чтоб он меньше выслуживался.
— Дохлый номер, — отвечает Николай.
— Почему?
— Он всегда ведет себя кое-как. Ко всем липнет. Веселый. Злости в нем нет никакой. Даже на зверя — просто работает, но не злится.
Николай замолкает, вспоминая жизнь собаки.
— И вовсе он не выслуживается… преданный он, благодарный. В тайге с ним весело, спокойно. Вот уж верно друг человека.
— Эй, друг! — зову пса, — идем-ка на реку!
Мы опускаемся по тропинке к воде. Сегодня мне надо отловить побольше мальков, вчера их у берега были тучи.
Рыбья молодь вертится в тени у лодки. Час назад ребята чистили тут чиров и щук. Мальки растаскивают сгустки крови, внутренности, жир.
Набираю ведро воды, выношу на берег. Потом сачком вылавливаю рыбешек. Скоро их набирается полное ведро.
Чомбе тоже залез в воду по колено.
Он смотрит на снующих возле его ног мальков и недоумевает: что за странные существа кругом, совсем не пахнут? Он втягивает носом воздух — пахнет водой, рекой. Тогда он трогает мальков лапой — они разбегаются. От удивления он свешивает голову набок и так стоит, будто прислушивается к чему-то. Но вот муть оседает, мальки снова собираются, Чомбе внимательно рассматривает их, приготавливается и… хвать!
Челюсть впустую лязгает в воде, мальки разбегаются, Чомбе выходит на берег и долго чихает.
Неудача не обескураживает его. Через несколько минут он забывает о рыбах.
Я не могу видеть, как Чомбе чихает. У него это получается долго, и он мучается. Прошлым летом кто-то из экспедиционных ребят, раздосадованный неудачной охотой, пальнул в пса. Дробина пробила ему нос и нёбо. Эта сквозная дырка не заросла. И с тех пор во время еды иногда крошки пиши застревают там, и он чихает.
Беспечный, доверчивый Чомбе резвится на косе и не помнит об этом случае. Он давно простил человеку. Он не помнит, как бежал человеку навстречу, душа нараспашку, — компанейский пес! А в душу — из двух стволов!