Дни яблок
Шрифт:
— Был раз за завесой, — сварливо вставил я. — Вы не помните, конечно же, но…
— Ни разу не забыла, — живо отозвалась бабушка. — Тот кошмар.
— За них неплохо платят, за кошмары, — подытожил я. — Станете спорить?
— Дыскусия, — любезно отозвалась бабушка. — Твой звыклый жанр. Пустой. Мне ближе дело.
И она побарабанила пальцами по столу — в ответ кухня дрогнула. Из-под клеёнки к бабушке поползли кверентские подношения — моё, моё, моё! Будто мало этого, деньги явились из комнаты — из всех моих тайничков, хованок и нычек
— Нет! Не смей! Не трожь! — крикнул я. И протянул руки — обратить чары против… Против своей крови — вернуть, остановить, отнять… Кухня вздрогнула ещё сильнее, в буфете звякнула посуда, кошка свалилась со спинки кресла и зашипела на все четыре стороны сразу.
— Знала, — мстительно сказала бабушка, восстанавливая порядки жестом. — Знала… же ты скапыгрош захланный[23]. Фактычно сфиксовал[24]на том. Гроши залепили очи. Как тераз распознаешь зло? Вот что видишь тут? — спросила бабушка и кивнула в сторону окна.
— Ворoн, — сказал я, сипло, вспоминая погубленный коньяк и крадущиеся купюры. — В тумане. Будет дождь.
— И сколько их? — бестрепетно поинтересовалась бабушка.
— Бессчётно… — откровенно заметил я. — Туман не перечесть…
— Как? — переспросила бабушка.
— Несметное его количество, — отозвался я. — Не смогу сосчитать. Значит, рассержусь. Уже рассердился. На вас.
Бабушка встала, подошла, похлопала меня по спине.
— Кто сердитый — той змея, — улыбнулась она.
— А кто серый, тот свинья, — ответил я.
— Твоё не возьму, панична мимоза, — сказала она. — Не мой цирк. Но одчищу тебя заналежне од тего скнарства…[25] Тылко однайду, как то будет.
— Посох.
— Да! Посех! Что выклик требует од нас?
— Надо вникнуть в предмет вызова… Можно принести жертву… А! Сначала указать путь! Лучше всего сказать…
— Вирга! — выдохнула бабушка и поддёрнула рукава. Несколько минут спустя она с некоторым усилием подняла руки вверх и, раздумчиво оглядев собственные запястья, с силой хлопнула в ладоши.
— Вода окружает меня, — продолжил я. — А небо надо мной…
— Вирга! — повторила бабушка и попыталась вынуть нечто из воздуха.
Дверь балконная распахнулась — туман и какой-то дальний, нехорошо знакомый шум донёсся до нас.
— Твердой рукой держусь за землю, — ответил я.
— Знала все три царства, — закончила формулу бабушка. И прислушалась. Раздался шорох, словно песок просыпался или земля… На стол явилась небольшая кучка пепла, очень чёрного. Запахло жжёным сахаром.
— Ферерия… — заметила бабушка. — Коллизыя… Ту концерту ты устроил? Аматорские чары? Вгоняешь даму в панику?
— Всю жизнь мечтал, — буркнул я. — Вы, бабушка, мнительная. Зря. У
— Тылко чаровницы… важные особы, — отозвалась бабушка, вновь пытающаяся заполучить посех. — С инквизицией было простейше. Абсолютне. Раз и крест. Купка попёлу…[26]
Она покашляла в кулак. Воздух за окнами стал ощутимо уплотняться, а звуки приблизились. «Что бы то ни было, тебя одчищу», — сообщила бабушка, неодобрительно посматривая на густую мглу за окнами…
— Вот вы и доигрались, — злорадно заметил я. — «Посох-шмосох!». Вон, слышите? Трубы, собаки, топот этот… Натуральная Охота… Плюс туман, что кисель. Чары… Село без церкви!
Бабушка посмотрела на меня презрительно, даже раздула ноздри.
— Одшлёпаю, — выдохнув в пространство гнев, заявила она. — Наложу каяние.
— И так каюсь, — сказал я. — Постоянно.
— Особливе, как берёшь пенёндзы[27] за свою практыку герметычну, — поддакнула бабушка. — Цихо теперь. Вызываю посох вкотре! Вирга!
— Не забудьте набрать восьмёрку, — услужливо вякнул я.
На несколько минут воцарилась тишина. Затем вдруг явилась двойка.
— Прoста децызия[28], — досадливо сказала бабушка. — Но связи нет…
— Не знаю, о чём вы, — обиженно заметил я.
— Про одчищение, — строго скатала бабушка. — Забыла виргу в доме, ну, той… посех. Без него никак. Маю мус знять с тебя леництво, жадобство, а также бздуры.
— И что останется? — тревожно спросил я.
— Решта[29], — бескомпромиссно сказала бабушка. — Тераз час.
… Час настанет, год пройдёт — может, обернется. Холода безмолвные прийдут по тонкому ледку почти вплотную. За мной или ко мне? Петар-камень, Олена-вода — ходи мимо, беда.
— Про посохи есть в Альманахе. Можно глянуть, — предложил я.
— Но поглёндай, — разрешила бабушка несколько снисходительно. — Спроба друга.
Фат-фит… Альманах немедленно открылся, ещё и фыркнул.
— Так-то вот! — гордо сказал я бабушке. — Это всё вы, сбиваете мне голос… ехидством.
— Ехицтвом? — добродушно переспросила она. — Такое?
Я озадачился, тон бабушкин не предвещал ничего доброго.
— Но найди мне про шта… про посех… — попросила она. — Скорейше. Из малюнкем[30].
— Пищевая желатина, — начал читать я. — Вкусное и полезное вещество… дружок… Тю!
Мы подождали, прислушались. На балкон прилетела взъерошенная галка, Бася метнулась на подоконник и спросонья стукнулась мордой о стекло. Галка делано всполошилась и прошлась по балкону вразвалочку, кошка издала тявкающий звук и поскребла лапой по преграде.