Дни яблок
Шрифт:
Инта фыркнула и унеслась на поиски.
— Кто положил куриную голову в мой стол? — донёсся вопль.
Я хихикнул.
Послышался стук дверок из кухни, хлопнула дверца холодильника — и встреча с совсем не страшным сушёным крабом прошла в визжании. Тогда она, откричав на краба, нашла эклеры. И подарок. Она угадывает, не очень легко, но угадывает.
… Инга родилась в мае, на Троицу, когда на пол стелят осот и любисток, а некоторые, вроде меня, тайком рассыпают по углам мак — «на дзелене зилля». Инге
— Припёрся? — прокричала Инга из комнаты, заслышав шаги мои в коридоре. — Поешь быстренько и кабанчиком за покупками. Плов в духовке.
Я шмыгнул к себе и припрятал принесённую добычу. Из кладовки донеслось нестройное пряничное: «Вале!»
Затем пошёл я на голос сестры моей, спрашивающий сварливо: «Куда опять делся зелёный батник, хаки который? И водолазка, та, чёрная? Опять схватил, скотина?»
— Я собираюсь. Поезд через четыре часа, — заявила «Инезилья». — Если ты опять будешь тут стоять и балабонить, я всё забуду.
— Уедешь в тапочках, — ответил я. — Оно, конечно, по-пенсионерски, а что делать, ведь склероз же. Ты взяла стельки и калькулятор? А градусник?
В комнату прошмыгнула сытно поевшая Бася и радостно улеглась в раскрытый чемодан маленьким, семикилограммовым клубочком. Кошки любят чистые вещи…
— Свитер в клетку… — сказала Тина мрачно. — Только-только отчистила от неё…
— Будет чем заняться в поезде, — угодливо сообщил я. — Или ты берёшь с собой учебники? Это правильно, ими удобно кидать на поражение… Хотя, вот конспект…
— Сашка, — сказала сердитая сестра моя. — Иди займись своим делом. Мама тебе целый список начертила, между прочим, на три магазина. Разве не видишь — мне некогда. Я тороплюсь. И кошку прихвати, она же развалилась на весь чемодан. Безобразие. И шерсть!
Мы не простились. Я понял, когда вернулся.
Стоило ли ходить в овощной и другие, малоинтересные места, чтобы понять, что не посидел с сестрой на дорожку и что она забыла зонтик? Так торопилась.
Должно быть, Гамелина тоже торопилась и сильно. Все пролёты — с третьего по шестой, были усеяны крошками — на площадке, перед нашей лестницей лежало растоптанное в прах печеньице. Пахло имбирём.
Квартира стояла нараспашку, из кухни доносились голоса. Запахи усложнились, тянуло не только имбирём, но и корицей с кардамоном. Ещё мясом.
— А масло лучше потереть, — наставительно говорила мама. — На вот этой, крупной, тёрке.
— Чтобы получилась такая спиральная стружка? — деловито вопрошала Гамелина. — Её ещё очень удобно намазывать на гренки.
— Совершенно верно, Анечка, — журчала мама, явно восхитясь Аниным ударением на «и».
Встречать меня вышла перманентно ревнующая
— Я тебя не забываю, — шёпотом заметил ей я, порывшись в остро пахнущем кровью кулёчке, извлёк оттуда куриную голову и выдал хищнику порцию счастия.
Кошка, радостно рыча, ускакала в кухню, чтобы расправиться с трофеем. Голоса смолкли.
Я хлопнул одной дверью, затем второй.
— Сашка дома! — удовлетворенно сказала мама. — Только он может кормить животину лишь бы где.
— Кошка ест на кухне! Сколько можно просить — не называй меня Сашкой! — прокричал я из коридора. — Заберите у меня сумки!
— Ну, ведь ты же мужчина… — хрипловато заметила невидимая мне Аня, — вот и принеси добычу сюда… к очагу.
Я вошёл на уставленную тарелками с выпечкой кухню и составил сумки к холодильнику. По столу были разложены пучки трав. Гамелина, вооружённая ножом, похожим на тесак, близоруко щурясь, резала балык. Из-под ножа выходили очень тоненькие кусочки.
— Это что, листик для гербария? — осведомился я и собрался ухватить один из них. Не отрываясь от худосочного мясного изделия, Аня стукнула меня по руке.
— Не кусочничай, — заметила Гамелина, — собьёшь аппетит.
Мама посмотрела на Аню, затем на меня и вышла в коридор.
Я накрыл гамелинскую ладонь своей.
— Попалась, мыша, — шепнул я.
Аня подняла голову, глянула на меня и приставила нож к моей шее.
— Я продам свободу дорого… — ответила она.
— Даю десять поцелуев, — хрипло буркнул я. — Могу плеснуть колдовства, — и я выставил на стол давешний штоф — тёмное стекло, золотистая оплётка, красная пробка.
— Это несерьёзно, — сказала Гамелина и обрушилась карающим тесаком на дефицит.
— Саша, — позвала мама из коридора, — подойди на минутку.
С сердцем, громыхающим приблизительно в том же месте, где только что был нож, я явился в прихожую. Внизу во дворе просигналила машина.
— Так, — сказала мама, застёгивая пальто. — Ингу проводила. Уже и мне уже пора выходить. Смотри тут…
— Я посмотрю, будь спокойна, — ответил я.
— Ну, спокойна не буду, — заметила мама. — Но тебе доверяю, — и она вздохнула. — Цени.
— А то, — пискнул я. Мы обнялись.
— Без глупостей, — сказала мама мне в ухо.
— Всё будет по уму, — заверил её я. — Тихо-тихо.
В ответ мама вздохнула.
— Свежо предание… — заявила она и потрогала мой подбородок.
— Присядем на дорожку? — раздалось сзади. В коридор неслышно выдвинулась Гамелина, вслед ей семенила Бася.
— И кто из вас это сказал? — хмыкнул я.
Мы чинно расселись где попало. Бася вообще решила прилечь и помурлыкать.
— С Богом! — сказала мама и вздохнула ещё раз, вставая. — До свидания, дети мои, не забудьте вымыть посуду после. Всю.