До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает…
Шрифт:
Приход Юрия Владимировича Андропова на пост Генерального секретаря народ воспринял вначале осторожно: ведь он был до этого председателем КГБ. Но потом, когда стали наводить порядок, когда практически за год у нас выросло промышленное производство почти на 3,6 %, а сельскохозяйственное — на 4 %, и все это — без каких-либо дополнительных вложений (причем это отразилось не только на цифрах, но и на прилавках) — люди его политику одобрили.
Совершенно правильно, что жестко проводилась борьба с пьянством на производстве, которое тогда процветало повсеместно. Да и продавать бутылку водки человеку в рабочей одежде не следовало,
Но было и другое. Скажем, на местах сильно перегибали палку по выполнению решений, которые принимались «наверху», когда делали облавы в магазинах, парикмахерских, банях и кинотеатрах.
Знаю точно, что Андропов был против этих перегибов. Я был свидетелем того, как во время партийного актива (я тогда сидел в президиуме) Гришин был вызван к телефону Андроповым, и тот резко отчитал его за то, как «ловят» нарушителей дисциплины в банях и парикмахерских, при этом часто страдают командировочные.
Во все инстанции — партийные и советские — пошли жалобы трудящихся. Писали, что эти меры вообще не соответствуют Конституции (о правах человека тогда не говорили), оскорбляют достоинство людей.
С подачи Лигачева боролся с пьянством и Горбачев.
Антиалкогольная кампания при Горбачеве была начата подписанием 16 мая 1985 года Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» и продолжалась до 1988 года. Указ был принят сразу после Дня Победы, и тогда Горбачев сказал, что ветераны пьют в последний раз.
Горбачевская борьба против алкоголизма ничего общего с действиями Андропова не имела, а лишь породила наркоманию, токсикоманию и спекуляцию.
Вначале и эта антиалкогольная кампания вроде бы велась разумно. С пониманием был воспринят запрет на проведение различных банкетов за государственный счет после проведения мероприятий, конференций, съездов. Тем более что это в ряде случаев приняло действительно безобразные формы: например, членов избирательных комиссий приходилось утром развозить по домам, так как они уже не могли передвигаться самостоятельно.
Но когда Лигачев заявил в Тбилиси, что «мы не за культурное питие, а мы вообще против употребления алкогольных напитков», то это было воспринято с непониманием и раздражением не только обычными людьми, но и на низшем и среднем партийном уровне. Сложилась ситуация, когда человек вынужден был отстаивать огромные очереди, чтобы взять бутылку сухого вина, чтобы отпраздновать свой день рождения.
В проведении этой антиалкогольной кампании большую роль сыграли два члена Политбюро: Е. К. Лигачев и М. С. Соломенцев. Первый — как один из ярых сторонников полного исключения употребления алкоголя, второй — как председатель Комитета партийного контроля.
Соломенцев присылал к нам в горком партии комиссии партийного контроля, которые издевательски выискивали, где, что, чего; подсчитывали по магазинам каждый лишний литр проданных спиртных напитков; сравнивали, в каком районе больше, в каком меньше продается спиртного на душу населения, и на этом основании(!) делали выводы о работе секретарей райкомов.
А к чему это привело? Например, секретари райкомов партии — Р. Жукова в Ждановском районе и Ф. Козырев в Краснопресненском — совсем запретили на территории своих районов продажу
Но население их районов хлынуло в соседние и увеличило там толпы жаждущих.
То же самое произошло, когда в центре города запретили продажу винно-водочных изделий, алкоголь стали продавать только на окраинах, и там началось столпотворение. Туда же, кстати, бежал народ и из Московской области. В Первомайском районе, к примеру, было кафе «У околицы» и магазинчик под тем же названием. Там жутко что творилось!
Пик антиалкогольной борьбы в Москве пришелся на время, когда первым секретарем горкома стал Ельцин. К его чести, он не создал в горкоме общество трезвенников, хотя и одобрял действия Жуковой и Козырева. Но когда он пишет, что «схватывался по этому вопросу с Лигачевым так, что пиджаки трещали», это очень сильное преувеличение. Такого не было.
Более того, когда секретари райкомов партии ставили вопрос о том, что проводится неправильная политика и население такой политики не понимает, Ельцин отвечал, что не надо драматизировать: большие очереди, говорил он, тоже один из методов борьбы с пьянством. И если он и не выступал активно «за», то и не сопротивлялся так называемой антиалкогольной борьбе.
При нем комиссии партийного контроля стали проверять и горком партии.
Проходили проверки так. Прежде всего, брали сведения в милиции, которая должна была регулярно сообщать в горком, кого из руководителей задержали в нетрезвом виде. По этим спискам мы должны были принимать меры: кого-то исключать из партии, если человек попался не в первый раз, или объявлять взыскание.
Затем та же комиссия брала копию списков и смотрела, насколько жестко партийная организация подходила к провинившимся. Если им казалось, что приняты недостаточные, по их мнению, меры, партийный руководитель подвергался критике. Например, если директор был замечен в нетрезвом состоянии или на него написали донос и факт подтвердился, машина срабатывала неумолимо.
При этом совсем не обязательно было попадать в вытрезвитель! Просто приходило письмо незатейливого содержания: вот у нас было торжественное собрание, после которого «втихаря» в кабинете директора собралось руководство, и там были спиртные напитки. Если проверка это подтверждала (а всегда находился кто-нибудь, кто «был, но не пил») и если не принимались драконовские меры против директора, вплоть до освобождения от работы, каким бы хорошим он ни был, партийные органы подвергались резкой критике. Все это порождало еще и элементарное «стукачество».
Я не помню фамилию человека, который руководил бригадой, проверявшей нас, но он был, видимо, из категории людей, которые возглавляли в 1937 году «тройки».
Вернемся к милицейским спискам. Отслеживали по ним не только руководителей, но и рядовых коммунистов. Милиция уже тогда стала «баловаться»: человек выходит из ресторана, от него немного пахнет — стражи порядка тут как тут. Его задерживают и предлагают заплатить штраф. Тот не платит (был на дне рождения, выпил, но не пьян!). Милиционеры заталкивают его в машину, насильно вливают в него водку (даже такие случаи были!) и везут в вытрезвитель. И хотя доказать такие безобразные случаи было сложно, но это иногда удавалось, и несколько начальников вытрезвителей в Москве были сняты с работы и уволены из органов милиции за подобные действия.