До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает…
Шрифт:
На следующий день выступил Ельцин. Он оправдывался, говорил, что виноват перед партией поспешностью своих выступлений, просил реабилитировать его политически и дать возможность заниматься политической деятельностью, допустить к политической работе.
Я до сих пор считаю, что, поскольку его все-таки избрали делегатом от Карелии и, учитывая его выступление, нужно было бы пойти ему навстречу, принять соответствующее решение. Может быть, многое в нашей стране пошло бы совершенно по другому пути.
Но поступили иначе. Видимо, говорили не только со мной, потому что пригласили
Лукин выступил очень эмоционально, но совсем не доказательно. Чикирев вообще косноязычен — у него плохая речь. Из «пэтэушника» он вырос в отличного директора завода, прекрасно решал производственные и социальные вопросы, но на его ораторские способности это отнюдь не повлияло.
Чикирев говорил, что Ельцину надо отказать в его просьбе, обвинял Бориса Николаевича в доведении до самоубийства секретаря Киевского райкома партии (а это было действительно так), в попытке самоубийства секретаря Перовского райкома партии Аверченко.
Присутствующие неоднозначно восприняли эти выступления: поделились поровну — кто-то поддержал, кто-то отнесся резко отрицательно.
Особенно негативно зал воспринял выступление Лигачева, его знаменитую фразу «Борис, ты не прав!». А ведь Егору Кузьмичу можно было основательно подготовиться, тем более что его выступление состоялось после перерыва. Но он этим не воспользовался и выступил крайне плохо. Так можно говорить только в товарищеском кругу, но не на партийной конференции. Надо было выступить более обоснованно и без личностных обращений.
Однако на этой конференции Ельцин не получил политическую поддержку. И если говорить о дальнейшем его движении как национального, народного лидера, то надо помнить: толчком этому послужила XIX партконференция, где, во-первых, не пошли навстречу его просьбе о политической реабилитации и возвращении к политической работе непосредственно в рамках партии, и, во-вторых, были такие крайне неудачные выступления.
XIX партконференция по двум направлениям сыграла решающую, роковую роль и предопределила процессы, которые пошли у нас в обществе.
Первое: в вопросе реорганизации Советов непосредственно, без определяющей роли партии, а с попыткой навязать влияние партии на Советы совершенно неприемлемым образом (совмещение постов). Но, повторяю: уверен, это был тактический ход Горбачева, чтобы снять напряжение секретарей областных комитетов партии с тем, чтобы они поддержали реорганизацию Советской власти.
И второе: абсолютно неправильное поведение по отношению к Ельцину. Руководство партии в лице
Горбачева, Зайкова, который готовил этот вопрос и по чьему поручению мне звонил Беляков, создали Ельцину ореол мученика, борца за народное дело. А в России любят «битых».
…Мне на конференции выступить не дали. Я этого не ожидал, тем более что был звонок Белякова мне домой. Думаю, слово не дали потому, что я поставил условием выступить еще и по вопросу о реорганизации Советов…
Теперь об Учредительном съезде КП РСФСР и XXVIII съезде партии. Ранее у нас было принято давать
Но вначале надо сказать об организационном Учредительном съезде Компартии Российской Федерации.
По вопросу создания КП РСФСР шла жесткая борьба между ее сторонниками и противниками. Я был и остаюсь противником.
Создание КП Российской Федерации — это конец КПСС, поскольку из единой организации Коммунистическая партия Советского Союза становится конфедерацией компартий союзных республик. И таким образом централизованное влияние прекращается. Я уже тогда понимал: то, что связывало Союз в единый, живой организм, будет разорвано, так как руководители компартий под влиянием националистических настроений, стремясь поправить ошибки Центра, обращая основное внимание на местнические интересы, будут все больше и больше занимать националистическую позицию.
Уже тогда пошел разговор о создании своих программ и уставов КП союзных республик — шло разрушение единой партийной структуры, а значит и разрушение единого союзного государства. Я об этом говорил, спорил, доказывал. К сожалению, безрезультатно.
Были и голоса «за» (и их немало), которые, выступая за создание КП РСФСР, мотивировали это тем, что Российская Федерация оказалась в самом сложном положении. Она не имеет своей партийной организации, что ставит ее в подчиненное положение.
Но тут выдвигался противовес других: если в России будет партийная организация, а это 9 млн. коммунистов, то есть более половины численности КПСС, тогда явно на любом съезде российская компартия станет играть главную роль.
Но, возражали им, надо будет придумать какие- то пропорции для выборов, какую-то систему для голосования, чтобы и маленькая компартия имела свой голос. И эта проблема, уверяли они, решаемая.
В общем, шла борьба. Основным доводом было следующее: надо поднимать престиж России, защищать национальные интересы страны, укреплять государственность, а для этого нужна российская коммунистическая партия…
КП РСФСР была создана. Но нет худа без добра. При всех издержках, ее образование сослужило службу, которую не предполагали ее создатели: после событий августа 1991 года, когда на Конституционном суде ей удалось дистанцироваться от КПСС, КПРФ легализировали в масштабах всей России.
…Горбачев вначале был решительно против создания КП РСФСР. Может быть, это был ход с его стороны, он часто так делал. Зная уже негативное отношение к себе, выступал против чего-то очень рьяно. Когда же цель была достигнута — все оппоненты выступали против него, — он вдруг резко менял свою позицию на 180 градусов. Так было и здесь. Выступая категорически против создания КПРФ, он вдруг неожиданно дал согласие на ее создание…
Было создано Оргбюро ЦК КПСС по РСФСР. В него включили и меня. Затем создали комиссию по подготовке Учредительного съезда и разработке программных документов этого съезда. Подготовка пошла полным ходом.