До любви две мили и один шаг
Шрифт:
— Джеймс…
ГЛАВА 10
Самую большую душевную боль, нам доставляют наши собственные иллюзии, фантазии и мечты.
Миссис Эванс в платье, на которое ушло ярдов десять муслина, в кокетливой темно-синей шляпке и сногсшибательных кружевных перчатках сидела на моей постели и с удивлением на меня глядела:
— Вы заболели, леди Блайт?
Да, моя милая, я больна и
— Не молчите, — взмолилась она, хватая мою руку и прижимая к щеке, — что у вас болит?
Душа, сердце, тело… Все болит, Шерри.
— Я виновата, леди Блайт. Я не должна была говорить с вами так резко по поводу Патти. Не знаю, что на меня нашло… Прошу вас, Анна, — ее нижняя губа задрожала, — это все я? Да? Я виновата. Я вечно все порчу.
Я перевела на нее взгляд. Ну, все хватит! Достопочтенная леди Блайт должна поднять свое тщедушное тело, привести себя в порядок и покончить с хандрой. Ну и что, что с той ночи у Остина прошло уже несколько дней. Ну и что, что он никак не дает о себе знать. Разве я рассчитывала на что-то большее?
— Шерри, я чувствую себя старой развалиной, — я приподнялась на локтях, тряхнув рыжими космами.
— Что?
— Подобно миссис Тейлор. Сколько ей там стукнуло? — вздыхая и охая, я поднялась и проковыляла к зеркалу с чудовищным «святые угодники», — и это я, Шерри? — никогда еще не была в такой плохой форме, — здесь поможет либо алкоголь, либо волшебные пальчики Китти.
— Я позову ее, — рассеянно поднялась Эванс, глядя на меня, как на помешанную.
— Нет, Шарлотта, мне нужно и то и другое, — я резко развернулась, созерцая вытянувшееся лицо своей подруги.
— Что с вами творится? — испуганно прошептала она. — Расскажите мне, леди Блайт. Для вас я сделаю все на свете.
— Ты очень милая, Шерри. Но ты никогда меня не поймешь. Мы с тобой из разных миров.
Она не побледнела… не покраснела, но, кажется, я «перегнула палку» и здорово обидела ее.
— Зачем? — она опустила глаза, и, стоя у моей кровати, такая вся прекрасная и невинная, выкручивала пальцы. — Зачем вы так, леди Блайт?
— Я всегда говорю правду. Даже если она глаза колит, Шерри, — я распахнула гардеробную, почесывая затылок.
Не знаю, что за гадость из меня лезла. Я просто не могла контролировать все, что говорю. А может, я хотела, чтобы и Шарлотта от меня отвернулась. Чтобы все стало как всегда — весь мир меня презирает, а я страдаю.
— Значит, вы, как и мадам Кюнтен и миссис Бейли считаете меня недалекой и не способной понять очевидные вещи? — задыхаясь от собственной решимости, выдала она.
Я обернулась, приподняв брови. Что за бред она несет? Почему не пытается уличить меня в том, что я стараюсь что-то скрыть? Почему не хочет постоять за себя и вечно извиняется?
— Нет, миссис Эванс. Это вы себя такой считаете, — произнесла я, глядя
Ее подбородок задрожал, она попыталась что-то возразить, но увидев усмешку на моих губах, бросилась вон из комнаты. Я еще долго смотрела на открытую после ее побега дверь. Вот так я уничтожила нашу дружбу. Шерри с ее мягким сердцем, может, и простит меня, но вот прощу ли себя я? Что заставило меня ее обидеть? Минуту назад мне было чертовски плохо, и я, наверно, решила «вылить на нее помои». Правильно она спросила: Зачем?
Я надела первое, что мне попалось на глаза. Не припомню, когда в последний раз подбирала наряд так невнимательно. Спустилась в гостиную, вырядившись, наверняка, как клоун.
— Леди Блайт, к вам гостья, — миссис Мас поджидала меня у лестницы.
— Эванс вернулась?
— Нет, — потупилась экономка, — это мисс Оливия Вебер.
А ей-то что здесь нужно? Здесь, в сосредоточении зла и порока?
— Мадам Мас, скажите мисс Вебер, что я… — сказать больна? Но тогда сюда потянется вереница страждущих справиться о моем здоровье. Сказать: занята? Но тогда я оскорблю все семейство своих соседей. Сказать… а ну к черту, — хорошо, ведите ее в гостиную.
Я была ужасно зла. Почему меня не могут оставить в покое, дать спокойно страдать и презирать себя. Проходя мимо зеркала, я сделала лишь один вывод — истерика мне не шла. Я выглядела изнуренной и мрачной. Все мое жизненное очарование и задор исчезли. Что сотворил со мной Джеймс Остин?
— Мисс Вебер! — громогласно окликнула я, когда моя гостья вошла в гостиную. — Какими судьбами? — я улыбалась шире, чем полагалось по этикету, но Оливия приняла мое радушие за «чистую монету».
— Леди Блайт, я так счастлива видеть вас в добром здравии, — она немного опешила, оценив мой костюм, — после пикника. Вы были столь бледны, что мы с ма обеспокоились.
— Очень вам признательна, — я скучающе взглянула на часы. Когда этот акт доброй воли со стороны женской половины Веберов иссякнет, я, наконец, смогу продолжить самобичевание.
— Леди Блайт, у меня есть просьба, — она плюхнулась в кресло, — умоляю, вы спасете мне жизнь.
А стоит ли? Когда в моих руках жизнь Оливии, это впечатляет, но на ее месте, я бы не стала вверять свою будущее такой безбожнице.
— Говорите, — в этот момент в гостиной показалась Мас, и я жестом попросила ее принести поднос с чаем.
— У вас безупречный вкус. Я видела, что вы сделали для вдовы Эванс. Она сама на себя не похожа.
— Да? — я изобразила крайнее изумление.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне выбрать платье для бала… О, леди Блайт, это мой шанс…
— Шанс? — увидев Мас с подносом, я замахала ей рукой.
— Мне уже девятнадцать, а у меня еще есть сестры. Ма полагает, что я могу выгодно выйти замуж…