До мозга костей
Шрифт:
— Очевидно, что у Вас был психологический портрет убийцы, которого Вы искали, — говорю я, используя каждую унцию самоконтроля, чтобы звучать искренне, а не саркастично. — Имеет ли Джек хоть какое-то отношение к этому портрету?
— Психологические портреты не высечены в камне, Кири. Они уточняются с учетом доказательств, которые появляются по мере развития дела.
— Я не могу не заметить, что Вы не ответили на мой вопрос, мистер Хейс. Поскольку мы, похоже, не выходим за рамки предположений, я предположу, что Джек на самом деле не подходит под портрет Молчаливого Убийцы. Вместо
Хейс наклоняется вперед, совсем немного, как будто умоляет меня увидеть что-то, чего я не замечаю.
— Ты можешь быть в серьезной опасности. Ты сказала в полицейском отчете, что Убийца был в маске, когда напал, — настаивает он, не зная, что я так легко солгала властям, чтобы защитить своего ангела мести. — Ты можешь быть уверена, что это не доктор Соренсен?
— Да, могу. Это не один и тот же человек.
— Ты пережила крайне травмирующее событие, которое негативно повлияло на твое психическое здоровье, и он мог использовать это в своих интересах. Возможно ли, что тобой манипулируют?
Я вся киплю. Пылаю. Я хочу вырвать трахею из его горла, но не могу устранить единственный рычаг, который у меня есть. Тот, в котором, по мнению Хейса, я могу быть только жертвой.
Хейс делает ещё один шаг в мою сторону. В его глазах появляется стальная решимость, которой раньше не было. Хищный взгляд.
Я делаю шаг назад.
— То, через что тебе пришлось пройти в Эшгроуве, было крайне тяжёлым, Кири. Должно быть, это оказало значительное и долговременное влияние на твое психологическое состояние.
— Вам ли не знать, не так ли. Вы же читали, какие обследования мне пришлось пройти, пока я не вышла из-под опеки государства.
— Конечно, читал. Это была моя работа.
Была.
Я прикусываю язык зубами, чтобы не выплеснуть свои мысли. Кровь струится по вкусовым рецепторам.
— Ты можешь рассказать мне, Кири.
— Мистер Хейс, это опасный прыжок в ложных заявлениях...
— Ты, должно быть, чувствуешь себя очень одинокой и растерянной, — говорит он, придвигаясь ближе. — Если ты просто скажешь мне правду, я смогу найти способ помочь тебе. Мы можем...
— Добрый день, агент Хейс, — раздается у двери голос с глубоким и ровным тембром.
Это чистая угроза, замаскированная под тонкой вуалью вежливости.
Мы с Хейсом оба смотрим в сторону задней части зала, где из тени появляется Джек, его руки засунуты глубоко в карманы, он медленно спускается по первым нескольким ступенькам прохода между ярусами сидений.
— Я очень надеюсь, что Вы не загоняете мою девушку в угол в лекционном зале, пока она здесь одна, — говорит он.
Джек одаривает меня обворожительной ухмылкой, и мое сердце выпрыгивает из груди.
Он прекрасен, как грех. Смертоносен, как меч.
И иногда появляется не вовремя.
По тому, как взгляд Джека скользит между мной и Хейсом, я могу сказать, что он уловил только часть разговора, ту часть, которая звучит так, будто Хейс
Бывший агент прочищает горло и выпрямляется.
— Доктор Соренсен. Рад снова видеть тебя. Я бы никогда не сделал ничего такого, что заставило бы Кири почувствовать угрозу.
— И правда... — Джек продолжает смотреть на меня, как бы задавая вопрос, но это не для подтверждения слов Хейса.
Он как будто спрашивает у меня разрешения на убийство.
И в этот момент я знаю с абсолютной уверенностью, что он сделал бы это.
Он бы наслаждался этим. Он никогда бы не отвел от меня своих глаз, пока резал плоть и проливал кровь на пол. Он бы трахнул меня в липкой крови. Он не остановился бы, пока я не начала выкрикивать его имя.
Власть над одним из самых смертоносных хищников на планете покоится в моей покрытой шрамами ладони. И искушение опьяняет.
Я сильнее вдавливаю ногти в кожу и почти незаметно качаю Джеку головой.
Глаза Джека сужаются, когда они устремляются на Хейса и остаются там.
— Вы спросили у Кири, чувствует ли она то же самое? Или Вы просто решили, что ей будет комфортно находиться наедине с незнакомым мужчиной в звукоизолированной комнате?
Хейс бросает на меня взгляд, когда я убираю сумку с ноутбуком со стола и делаю еще один шаг назад.
— Если тебе нужно напоминание, доктор Соренсен, я агент правоохранительных органов. Я выполнял свою работу, расспрашивая ее о деталях, связанных с недавним расследованием убийства, — отвечает Хейс, полностью избегая вопроса о моем комфорте. Когда Джек спускается по последним ступенькам, он обходит подиум, чтобы остановиться рядом со мной, Хейс упирает руки в бока, отодвигая подол своего коричневого пиджака, целенаправленно демонстрируя пистолет в кобуре. — Она сказала мне, что была с тобой в позапрошлые выходные, это так?
— Да. Это так.
— Все выходные?
— Почти.
— За исключением того времени, когда ты пересек границу штата в воскресенье утром.
— Верно.
— По какой причине ты это сделал?
— Чтобы навестить маму в Медицинском Институте Хоуп Спрингс.
— И Кири не поехала с тобой?
— Нет, — глаза Джека на мгновение темнеют, но он знает, что лучше не лгать, даже если он ненавидит эту правду. — Я позвонил ей по дороге домой. На тот момент она только вернулась с пробежки со своей собакой.
На самом деле я только вернулась домой, взяв Корнетто, чтобы проведать Колби в хижине, но я не собираюсь его поправлять.
Наступает момент напряженной тишины, натянутой до того, что я отчаянно хочу заполнить пустоту голосами. Я не настолько глупа, чтобы давать такому человеку, как Хейс, больше ответов, чем он просил, но тишина все равно цепляется и вгрызается в мой мозг, как паразит.
— В следующий раз я постараюсь взять с собой Кири, если Вас это устроит, — говорит Джек своим холодным, уверенным тоном, как будто знает, что я не смогу долго выносить тишину. Я сопротивляюсь желанию застонать от того, как Хейс мог бы воспринять его слова.