До мозга костей
Шрифт:
Студенты одаривают меня благодарными улыбками. Несколько человек задерживаются, чтобы задать уточняющие вопросы об экзамене, но я только даю им достаточно информации, чтобы направить их в нужное русло. Остальное зависит от них самих и их стремления к успеху.
Когда последние студенты выходят, в аудитории остаемся только я и бывший агент Эрик Хейс.
— Агент Хейс, — говорю я, проверяя его реакцию на это прозвище. Он не реагирует, что меня немного беспокоит. Он слишком легко лжет. — Нравится изучать падальщиков?
— Пожалуйста, зови меня
Я одариваю его своей победной улыбкой, на этот раз милой и немного застенчивой.
Улыбки продаются, малышка!
— Чем я могу помочь Вам сегодня, Эрик?
Я надеваю пальто, убираю ноутбук в сумку и бросаю на него беглый взгляд, пока он делает несколько шагов к подиуму.
— Я хотел проведать тебя, узнать, как дела. Видел тебя поблизости, но у нас давно не было возможности поговорить, как следует. Как заживает рука?
— Уже всё хорошо, спасибо, — говорю я, глядя на красный порез, плоть под шрамом всё ещё чувствительная. Джек снял швы в начале недели, и я почти скучаю по ним, по тому, как они стягивали мою кожу и цеплялись за волосы. Между их удалением и тем, как Джек вновь обрел зажигалку, я чувствую себя какой-то обнаженной. Незащищенной.
— До меня дошла информация о сломанной награде, которую заменил доктор Соренсен. Это было... удивительно.
Я смотрю на Хейса, нахмурив брови, складываю свои бумаги в сумку для ноутбука и закрываю её на молнию. Мои пальцы остаются продетыми в маленькую ручку, чтобы обеспечить себе маскировку для контроля над моей закипающей яростью.
— Почему?
— Из того, что я слышал, между вами и доктором Соренсеном была вражда.
Я наклоняю голову, стараясь придать лицу задумчивое выражение.
— Я бы не сказала, что вражда...
...иногда мы только хотели убить и потенциально подставить друг друга в убийстве...
Хейс издает смех, что звучит слишком похоже на смех отца, который пытается выудить информацию о плохом парне своей дочери.
— Ну, теперь, кажется, ситуация разрешилась. Насколько я слышал, ты живешь у него дома... это правда?
— В кампусе слухи распространяются быстро, — отвечаю я, пожимая плечами.
— Тогда, возможно, ты сможешь просветить меня относительно местонахождения доктора Соренсена в позапрошлые выходные.
Моё сердце разгоняет кристаллы льда по венам. Мурашки бегут по рукам, ледяная тревога покалывает кожу.
— В чем дело, Эрик?
Хейс тяжело вдыхает, проталкивая воздух сквозь тонкие, сжатые губы. Он хочет сделать вид, будто всё, что он собирается сказать, — это печальная новость, но я вижу правду в его глазах. Он приятно взволнован.
— На прошлой неделе недалеко от границы штата было найдено тело. Официально
Я разражаюсь недоверчивым смехом, позволяя ему затихнуть, как будто я поражена.
— И в чём именно заключается Ваша теория?
— Где был доктор Соренсен в те выходные, ты не знаешь?
Наступает долгая пауза молчания. Мои плечи напряжены. Брови нахмурены. Я улавливаю мимолетный проблеск жалости в глазах Хейса.
— Вы думаете... Вы думаете, что Джек имеет к этому какое-то отношение? Гребаный Джек Соренсен, тот, кто посвятил всю свою знаменитую карьеру совершенствованию методов поимки преступников?
Моя игра не требует усилий. Она настолько убедительна, что даже я почти купилась.
И хотя Хейс, возможно, тоже поверит, это вызывает симпатию только ко мне, а не к Джеку. Он смотрит на меня так, будто я выжила из ума.
— Ты знаешь, где он был, Кири? — спрашивает Хейс мягким голосом, подходя ближе. Мне приходится впиться ногтями в красный порез на ладони вокруг ручки сумки для ноутбука, чтобы не задушить его ремешком.
— Вы знаете, где был Брэд Томпсон? — отвечаю я. — Раз уж Вы так интересуетесь моими коллегами, возможно, Вам стоит начать с того, кто был недавно арестован.
— У доктора Томпсона есть алиби на те выходные. Я хочу знать о местонахождении доктора Соренсена.
— Он был со мной, — отвечаю я, изо всех сил стараясь не наполнить свои слова ядом. — Мы оба были в лаборатории допоздна в пятницу. Вы зашли ко мне в субботу утром, а потом я снова воссоединилась с ним в субботу вечером, до самой ночи. Он уехал рано утром, чтобы навестить свою мать в воскресенье, и я связалась с ним по дороге домой.
— Итак... ты не была с ним все время в те выходные, верно? Были периоды, когда ты была одна?
— Вы действительно делаете это? Спрашиваете меня, является ли доктор Соренсен гребаным серийным убийцей, который убил мою семью?
Агент Хейс вздыхает, и, нужно отдать ему должное, он проделывает замечательную работу по сдерживанию своего разочарования.
— Изабель... — я бросаю на него убийственный взгляд, слишком поздно понимая, что его использование моего старого имени могло быть тактикой, чтобы напугать меня, а не безобидной оговоркой. — Кири, ты должна понять, что его интерес к тебе может быть нечто большим, чем ты думаешь. Он был в Эшгроуве, когда ты там жила. Я знаю, что он приехал в Уэст Пейн раньше тебя, но доктор Кэннон сказал, что доктор Соренсен планировал переехать в то время, когда ты приехала. Он не собирался продлевать свой контракт с университетом. А потом появилась ты, и на той же неделе он решил изменить свои планы и остаться.