До нас
Шрифт:
Когда проходит достаточно времени, а Зак не отвечает, я переключаю внимание с меню на его задумчивое лицо.
— Решила ошарашить, да? — Он не смотрит на меня, но ухмыляется. — Тебя спрашивали, замужем ли ты? Во время путешествий кто-нибудь спрашивал тебя об этом?
— Да, — честно отвечаю я.
— И что ты отвечала?
— Я отвечала: нет.
— Почему?
Я усмехаюсь.
— Сам знаешь.
Зак отвечает медленным кивком.
— Ты когда-нибудь думала ответить: «да»?
Я пожимаю плечами.
— Иногда.
— Почему?
Еще
— Ты сам это говорил. Мне нравится мысль о тебе.
— Мысль обо мне… — повторяет он, чуть ухмыляясь.
— О муже. Доме. Семье. О человеке, не похожем ни на кого из знакомых мне. — Мои губы кривятся. — Конечно, своего отца я никогда не встречала, а мама не водила к нам замечательных мужчин. Так что планка поставлена невероятно низко, но у меня такое ощущение, что ты превосходишь даже самую высокую планку. Думаю, я поняла это с самого первого дня нашей встречи, и когда увидела тебя со Сьюзи. То был день, когда я увидела настоящую любовь.
Лицо Зака окрашивается в розовый, и он отводит взгляд в сторону. Подтолкнув к нему свой стакан воды и обернутые в салфетку столовые приборы, я перехожу на его сторону стола.
— Подвинься.
Он смотрит на меня с подозрением, но подчиняется.
Я сажусь рядом с ним и облокачиваюсь на стол, подпирая щеку рукой, смотрю на него и улыбаюсь.
— В первый год учебы в колледже я пошла на свидание, и одна пара… может, им было чуть за тридцать… сидела на одной стороне кабинки. Должно быть, они заказали по одному из всех блюд в меню, потому что, когда мы заняли свои места, их столик был заставлен едой, и они все еще продолжали сидеть, когда мы покинули ресторан. Я наблюдала за ними больше, чем за своим парнем. Они смеялись. Ели. Игриво подталкивали друг друга. А иногда он наклонялся к ней и что-то шептал на ушко. Она хихикала. Он целовал ее в щеку. Казалось, они по очереди клали руки друг другу на ногу. Будто у них было все время мира. И они были так поглощены друг другом, что их ни чуточку не волновало, что о них подумают посетители ресторана.
Другая моя рука ложится на ногу Зака.
Он улыбается, и это немного напоминает ту улыбку, которую он дарил Сьюзи.
— Так вот, — продолжаю я, — помню, как думала, что однажды найду парня, достойного того, чтобы разделить со мной одну сторону кабинки.
Ухмылка Зака сияет ярче, излучая тепло солнца, достигшего высшей точки в послеполуденном небе. Он убирает мои волосы за ухо, наклоняется ко мне и шепчет:
— Я закажу бельгийские вафли с яичницей. — Затем его губы скользят по моей щеке, оставляя на ней поцелуй.
Я хихикаю.
Следующие полтора часа мы едим, флиртуем, прикасаемся и просто полностью поглощены друг другом. Это сезон бабочек в моем животе. Знала ли Сьюзи, что Зак мне их подарит? Было ли это больше, чем просто случайная надежда, подмигивание одобрения?
ГЛАВА 33
До
— Ты рано ушла на пробежку, — говорит он, когда я осматриваю растения и отрываю сухие листья, как учила меня Сьюзи. — Надо было разбудить меня. Пробежались бы вместе.
— Мне нужно было свободное пространство, — объясняю я.
— Ладно… — Зак отставляет лейку в сторону и кладет руки мне на бедра, несколько секунд всматриваясь в меня. — Сейчас тебе лучше?
— Наверное.
Он целует меня, и я не могу не сдаться. Мне не нравится чувствовать себя не в своей тарелке из-за нашей ситуации.
— У тебя есть платье для свадьбы?
Я отступаю на шаг и смеюсь.
— Я — женщина, увлеченная модой… ты серьезно спрашиваешь меня об этом?
Зак усмехается.
— Ты права. Но у увлеченных модой женщин никогда не бывает слишком много платьев.
— Зак, Зак, Зак… ты разговариваешь на моем языке. Я никогда тебя не отпущу.
В его выражении что-то меняется. Он выглядит… испуганным? Удивленным? Не могу сказать.
— Ты взял смокинг напрокат?
Он качает головой.
— Это небольшая вечеринка, только самые близкие родственники и несколько друзей. Аарон сказал, что я могу быть в костюме.
— Мне нужно увидеть твои костюмы.
— Зачем? С моими костюмами все в порядке.
Я обхожу его и направляюсь в спальню.
— Об этом судить мне.
— Значит, теперь ты судишь мой гардероб? — Он следует за мной.
— Да. Полностью и бесповоротно. Я молча судила твой гардероб с того дня, как мы встретились. — Просматриваю целых два его костюма, не предназначенных для работы.
— Серый. Сюзанне он нравился больше всего, — говорит Зак.
Я оглядываюсь через плечо, приподняв одну бровь.
— Согласна. В этом сером костюме ты смотришься очень красиво. Но… ты был в нем на ее похоронах. С ним покончено.
— Никто и не вспомнит, что я надевал его на похороны. Это обычный серый костюм. На такие вещи никто не обращает внимания.
Я раскладываю на кровати черный костюм и возвращаюсь в гардеробную, чтобы рассмотреть рубашки и галстуки.
— И под «никто» ты имеешь в виду мужчин — мужчины не обращают внимания на такие вещи. Но гарантирую, твоя мама запомнила на тебе этот костюм. Уверена, что образ ее старшего сына, стоящего в сером костюме у гроба его жены, навсегда врезался в ее память.
— Сюзанне нравился этот костюм, — бормочет он, пристально глядя на него.
— Ей нравился ты. — Я снимаю с вешалок несколько рубашек. — Это событие нитями вплелось в этот костюм. Теперь он — воспоминание об очень печальном дне.