До последнего вымпела
Шрифт:
То есть всё дрожало на волоске - кто попадёт 'в яблочко' первым: 'Богатырь' или 'Цусима', ''Цусима' или 'Богатырь'...
Причём шансы были приблизительно равными: русский корабль бил вдогонку из трёх-четырёх (в зависимости от ситуации) шестидюймовых орудий, японец огрызался из двух-трёх пушек того же калибра.
Попал ''Изумруд'. Причём буквально сразу после того, как сам получил попадание, проделавшее здоровенную пробоину над самой ватерлинией, и стал отворачивать с курса. Стодвадцатимиллиметровый снаряд русского скорохода буквально разворотил среднюю трубу 'Цусимы' и ход корабля Сентоо
– Они что, с ума сошли?
– Иванов ошарашено посмотрел на адмирала.
– Приглашают нас на сражение в кильватере?
– Действительно странно, - отозвался Энквист.
– Но в причинах разберёмся потом. А пока, как вежливые люди, примем столь любезное приглашение. Ложитесь на параллельный курс, Фёдор Николаевич. И просигнальте то же Добротворскому.
'Кассаги' и 'Читосе' действительно стали поворачивать перпендикулярно курсу преследования, явно собираясь прикрыть 'захромавшую' 'Цусиму'. Вместо того, чтобы во все лопатки улепётывать от своих грозных противников, адмирал Дева предлагал заведомо проигрышный для своего отряда бой.
Русские немедленно откликнулись на столь выгодное предложение и 'Баян', а за ним и 'Олег', повернули в кильватер за 'Богатырём'.
Зажужжали электромоторы башен, хищно разворачивая орудия в сторону неприятеля и, через несколько минут, корабли крейсерского отряда Энквиста уже рокотали своими правыми бортами в полную мощь. И небезрезультатно: заполыхали уже все три японских крейсера, 'Читосе' получил подводную пробоину, а на 'Кассаги' удачным выстрелом с 'Баяна' вывело из строя сразу четыре бортовых орудия - слишком плотно стояли пушки на этих крейсерах.
Однако отход 'Цусимы' собратья по отряду прикрыли. На какое-то время...
– Дымы с норд-оста!
– почти одновременно прокричали сигнальщики на всех русских крейсерах.
– Ах, вот оно что, - мрачно бросил Энквист.
– Заманили нас к своим главным силам...
– Головным 'Сикисима', за ним 'Адзума' и ещё один трёхтрубный, пока не вижу... Ещё дымы!
– подтвердил сигнальщик подозрения адмирала.
Как ни жалко было бросать недобитую 'Цусиму', но слишком велик риск, что восьмидюймовый снаряд может нанести серьёзное повреждение на каком-нибудь из крейсеров, будет потерян ход и тогда корабль обречён - Того скоро будет здесь и разобьёт подранка вдребезги.
– Поднять сигнал 'Отвернуть от противника всем вдруг'. Идём на соединение с Виреном.
Отступить именно сейчас было очень обидно. Ведь 'ещё чуть-чуть' и можно дотопить ещё один вражеский крейсер, а может и не только его... Но риск слишком велик. Могло случиться так, что победа превратилась бы в поражение - русские броненосцы не успеют подойти, а огня нескольких тяжёлых кораблей японцев не выдержать, и всё может кончиться для отряда весьма плачевно.
Теперь роли поменялись: уже два японских крейсера повисли на плечах у отходящего русского отряда ('Цусима' продолжил отход к своим главным силам). Повисли с вполне понятной целью: сбить ход какому-нибудь из крейсеров Энквиста. И уже определились с целью:
Но за всё надо платить: если 'Олег' огрызался теперь по 'Читосе' всего из одной шестидюймовки, то остальные русские крейсера, стреляющие практически без помех, своими кормовыми плутонгами, обрушили просто огненный шквал на флагманский корабль Девы. Серия попаданий свалила фок-мачту, уничтожила два стодвадцатимиллиметровых орудия правого борта, попаданием в боевую рубку убило командира 'Кассаги' Ямая и тяжело ранило самого адмирала. Но крейсер продолжал преследование и исправно бил из носового орудия.
Прибывший в боевую рубку старший офицер Цучия, мгновенно принял решение: хоть он был и ниже чином, чем командующий 'Читосе' Такаги, но в данный момент не до строгого соблюдения субординации. Адмиральский флаг на 'Кассаги' не спущен, и приказы можно отдавать без совершенно излишних обменов сигналами...
'Принять влево' получили сигнал с флагмана на 'Читосе' и исполнительно переложили руль. 'Кассаги', тоже отворачивая влево, выходил из зоны обстрела 'Баяна' и 'Богатыря'. И мог теперь сосредоточить всё своё внимание на 'Олеге'. Ведь целью было не утопить, а только стреножить один из русских крейсеров - тогда его добьют подходящие корабли Того.
Получилось всё весьма удачно для японцев: хоть 'Читосе' теперь и не мог обстреливать намеченную жертву, но и остальные корабли Энквиста не имели возможности поддержать собрата - исходный строй фронта не позволял подобных маневров. Только если 'Олег' захромает всерьёз, тогда уж придётся разворачиваться...
Пока крейсер Добротворского держался молодцом и даже влепил шестидюймовым снарядом непосредственно в боевую рубку японского флагмана. Но, взрыватель, что уже вполне привычно, не сработал - кусок железа ударил в железо (то есть сталь в броню, но разве это что-то меняет?)
Тряхануло здорово. Но не более. Обошлось без смертей, только несколько человек контузило до потери сознания. Да-да: для человеческого организма резкая встряска, даже без всяких видимых повреждений может быть фатальна - уж больно нежными веществами являются глобулярные белки (например, гемоглобин), благодаря которым мы живём. Просто резкая встряска их разрушает. Случается, погибают люди, зачастую, с совершенно целым и неповреждённым организмом, 'всего лишь' от удара воздухом.
Ещё один снаряд взорвался на батарее 'Кассаги', уничтожив стодвадцатимиллиметровое орудие и выведя из строя около десятка человек...
Однако 'Олегу' приходилось хуже: 'Читосе' выдвинулся из тени систершипа и японские крейсера обстреливали левофланговый корабль русского фронта уже вдвоём. И ничего нельзя было предпринять в этой парадоксальной ситуации, когда двое нападают на четверых, а из всей четвёрки вести бой имеет возможность только один.
Деливрон, старший артиллерист 'Баяна', успел сбегать от носовой башни к кормовой и обратно... Доклад командиру был неутешительным: поддержать 'Олега' пока нет никакой возможности.