До захода солнца
Шрифт:
Я смотрела, как его глаза закрываются, не от боли пламени, а от боли другого рода.
Я закрыла глаза.
«Я тоже люблю тебя, дорогая». Услышала я его голос в своей голове.
Мое сердце воспарило.
Затем мои ноги лишились опоры.
Я проснулась, рывком поднявшись, с криком, вырываясь из теплого, тяжелого тела Люсьена, готовая к побегу. От кого пыталась убежать, не
Я уже опустила ноги на пол, когда чья-то рука обхватила меня за талию, подтянув обратно на кровать. Люсьен прижимал меня к себе, баюкая в своих объятиях. Он прислонился спиной к изголовью кровати, я сидела у него на коленях.
Я растворилась в нем.
Во всей этой странности самым странным было то, что я дрожала как осиновый лист и плакала, как ребенок.
— Хо… хо… святое дерьмо, — прошептала я, мой голос дрогнул. Руки крепко вцепились в него, не отпуская, продолжая всхлипывать.
Его рука переместилась на волосы, поглаживая.
— Черт, — повторяла я, на этот раз без запинки. Я прижималась еще ближе, не зная почему, просто мне необходимо было прижаться как можно ближе к нему.
Мне это правда было необходимо. Необходимо почувствовать его теплое, твердое, большое тело, окутывающее меня, защищающее.
— Все хорошо, Лия, тебе просто приснился плохой сон, — пробормотал Люсьен мне в макушку.
Так вот что случилось?
Я не помнила. Я просто вспомнила то ощущение ужаса.
И печаль.
Нет, не только печаль. Потерю и скорбь.
— Черт, — снова прошептала я, и новая порция слез хлынула из глаз, на этот раз тихо.
— Шшш, дорогая, это был всего лишь сон, — мягко успокаивал Люсьен, его губы шевелили мне волосы.
Я зарылась глубже в него, пока текли слезы. Он согревал меня в своих объятиях, а я держалась за него.
Наконец, после того, как я пришла в себя, тихо произнесла:
— Ничего не понимаю.
Его рука оставила мои волосы и обняла за верхнюю часть спины, его длинные пальцы обвились вокруг моего плеча.
Именно тогда воспоминания об ужине с треском вернулись ко мне.
Люсьен и инцидент с бокалом вина. Мое тело напряглось, и как только это произошло, его руки тоже напряглись. Мои глаза осмотрели то, что я могла увидеть, а это было не так уж много, в основном его горло в темноте.
— Ты здесь, — тупо произнесла я.
— А где еще я могу быть?
Я не знала. Он казался мне таким разъяренным, когда уходил. Я не ожидала, что через миллион лет он вообще вернется, не говоря уже о том, чтобы нежно меня обнимать после того, как мне приснился кошмар.
Я подняла голову, разглядывая его лицо в темноте.
— Ты больше не злишься на меня?
Увидела, как он опустил подбородок, чтобы посмотреть.
— Злюсь, — ответил он, и я напряглась. — Я не должен тебе этого говорить, зверушка, но трудно злиться на тебя, когда я чувствую твой запах. — Он сжал меня в объятиях и продолжил бормотать: — И чертовски невозможно злиться,
Это заставило мое сердце забиться быстрее.
Он продолжал:
— Ты с кем-то боролась во сне, потом кричала, потом плакала.
Я почувствовала, как мои губы приоткрылись.
— Кричала?
Его темная голова кивнула.
— Плакала? — Переспросила я.
Еще один кивок.
— Во сне? — Опять спросила я.
Еще один кивок, потом он передвинул нас, соскользнув вниз по кровати, перекатившись, чтобы мы оказались лицом друг к другу. Он натянул одеяло, его руки снова обняли меня.
— Ты помнишь, что тебе приснилось? — спросил он с легким любопытством, я отрицательно покачала головой на подушке. — Ничего? — настаивал он, я снова отрицательно качнула головой.
— Мне кажется, я не хочу вспоминать, — ответила я ему. — Этот сон заставил меня кричать, — я сделала паузу, затем добавила: — и плакать.
Его руки сжались.
— Может ты помнишь, кто был в твоем сне?
Я снова отрицательно покачала головой.
— Нет, не помню. Кто бы там не был, я потеряла их, и мне стало так грустно. — И почувствовала, как дрожь пробежала по моему телу, поэтому прижалась к нему еще ближе. — Невероятно грустно.
Он крепко прижал меня к своей груди.
— Это был всего лишь сон, зверушка.
На этот раз я кивнула.
Но почему-то у меня было такое ощущение, что этот сон был не совсем похож на сон. Я не помнила сам сон, но что бы там не было, мне казалось настолько реальным, по крайней мере, боль после этого странного сна была слишком реальной.
— С тобой такое когда-нибудь случалось раньше? — спросил Люсьен.
Я снова кивнула.
— Когда я была молодой, мне снились похожие сны, я их тоже не помнила. Тогда меня будила мама, но такое не случалось уже очень давно.
— Ты помнила, что тебе снилось?
Я отрицательно покачала головой и прошептала:
— Надеюсь, этот тоже никогда не вспомню. Тогда я просыпалась напуганной и расстроенной, — мой голос понизился до шепота, — этот был намного хуже.
Он еще раз ободряюще сжал меня.
— Он уже прошел.
Именно тогда я поняла, что буквально вжалась в него. И через секунду мне стало интересно, будет ли так сильно прижиматься Мирна к своему вампиру после того, как по-королевски разозлила его.
— Люсьен?
— Да, моя зверушка?
— Сегодня за ужином, — начала я, он напрягся, хотя я не хотела еще одного инцидента с бокалом вина, особенно сейчас, когда он держал меня в своих объятиях, но запросто мог швырнуть о стену, я немного отодвинулась, — я не хотела тебя разозлить.
Он не ответил, поэтому я приподнялась на локте и посмотрела в его лицо в темноте.
— Прости, что я тебя разозлила.
Он перекатился на спину, притянул меня к себе, запустив руку в волосы, прижав мое лицо к шее.