Добивающий удар
Шрифт:
— Но мы же потопим Россию в крови!
— Нет. Расстреливать будут только по приговору суда, но это наказание неотвратимо, вы поймите, что положение на фронтах порождает тысячи дезертиров, готовых на всё ради своего пропитания и развлечений. Среди них попадаются разные люди. Кто-то оступился, кто-то почуял воздух свободы, и он ударил ему по мозгам, а кто-то был сражён наповал вседозволенностью.
Всех этих людей мы будем отрезвлять принудительно и введём в конце концов обратно смертную казнь. И кто-то должен будет это реализовывать и лучше, если это будут пришлые
— Я понял вас, господин министр, — сдавленно произнёс Брюн и тоже стал что-то чиркать на листе бумаги, наверное, карикатуру на Керенского.
— Теперь с вами, Евгений Константинович. Нам необходимо создавать секретный отдел по Финляндии, она здорово беспокоит меня своей непредсказуемостью. Оттуда к нам открыто забрасывают диверсантов, шпионов, продажных революционеров. Это делают практически все и не только Германия. Непонятна позиция шведов, и что там делают на границе английские офицеры? А мы только разводим руками, потому как ничего не можем поделать. У них, видите ли, самоуправление. Нужно с этим разобраться, и мы сегодня в Смольном сделаем в этом направлении первые шаги. Кстати, полковник Раша, я говорил вам, чтобы вы убрали оттуда английских офицеров? Пока эта территория принадлежит Российской империи, там не должно быть никого, кроме русских пограничников.
— Я вас понял, господин министр, — и, не желая отставать от своих коллег, Климович тоже зашуршал пером по чистому листу бумаги. Полковник Раша кивнул и продолжил писать.
— Ну, если всем всё понятно, господа, тогда прошу всех за работу!
Как только генералы вышли из кабинета, Керенский сразу же принялся названивать министру финансов Шипову. Найдя, он вызвал его в правительство. Положив трубку на рычаги телефона, Керенский позвал адъютанта.
— Велимир Богданович, прошу вас сообразить мне чаю. Жаль, мы не в Бразилии или на Востоке. Сейчас днём с огнём не сыщешь кофе, а про какао и говорить даже нечего, да, Велимир?
— Так точно, господин министр.
— Да, а так бы хотелось выпить чашечку какао, закусить шоколадом, налить рюмку коньяку, положить дольку лимончика и одним махом — хлоп.
Адъютант пожал плечами.
— Возможно, в Елисеевском можно найти и кофе или какао, и лимон. А коньяк у меня есть, не Шустовский, конечно, французский, но тоже хорош.
— Да, это я так, поручик. Прошу вас принести мне чай сладкий и дольку лимона. Не найдёте, тогда просто чай. И вот деньги вам на это. Нужно запас сделать еды и чая, а то в буфете мало что есть, а жрать иногда так хочется, что спасу нет. Вы в магазин при случае если пойдёте, так купите сушек или сухарей сладких с изюмом. Сделайте запас плюшек, чтобы было чем перекусить до обеда или ужина.
— Всё сделаю, как прикажете, Александр Фёдорович.
— Ну, вот и славно, спасибо.
Аристархов
— Иван Павлович, — обратился тогда к Шипову Керенский, — а как вы смотрите на то, чтобы стать министром финансов?
— Отрицательно смотрю, господин министр.
— Отчего же?
— Считаю, что я здесь на своём месте.
— Действительно, вы здесь на своём месте, но мне нужен на посту министра финансов профессионал, а не революционно настроенный дилетант. Мы не в бирюльки сейчас играем, мы живём в условиях войны и в состоянии прогрессирующего дефолта.
— Простите, в состоянии чего?
— Тяжело живём, я хотел сказать. Инфляция, эмиссии и всё такое.
— Иммм. А вы оригинал, господин министр, но почему вы мне об этом говорите, разве не князь Львов управляет Временным правительством?
— Больше нет, он самоустранился от управления государством. Я взял на себя эту в высшей степени сложную миссию, и вот несу её, сгорбившись, но упрямо стоя на ногах.
— Да ужжж. Я вас понял. То есть, вы хотите назначить меня министром финансов, а кто тогда будет управлять Государственным банком?
— А кого хотите, того и рекомендуйте, я подпишу. У вас же есть толковый заместитель?
— Есть.
— Ну вот его и назначьте или пригласите того, кто был уволен Временным правительством, но сможет ещё принести пользу государству. Я согласую, и мы утвердим, можете не сомневаться.
— Я вас понял, тогда я согласен, господин министр.
Всё это сейчас вспомнил Керенский, попивая чай с лимоном, что принёс ему поручик Аристархов. Вскоре прибыл и сам Шипов.
— Иван Павлович, у меня к вам разговор на миллион рублей.
— Слушаю вас внимательно, господин министр, — усмехнулся Шипов этой шутке.
— Да. Меня интересует следующий вопрос. Сколько сейчас в Госбанке финских марок в наличии?
— Вы хотите знать в общем в России или только в Петрограде?
— В общем.
— Марки финского банка в основном находятся в самой Финляндии, во всей остальной России они присутствуют в весьма незначительном количестве. Основная масса их находится здесь, в Петрограде.
— Это хорошо, а они в чём хранятся: в драгметаллах или ассигнациями?
— В основном в серебряных монетах по одной и две марки, но есть и золотые, номиналом по десять и двадцать марок. Есть и ассигнациями по пять, десять, двадцать, пятьдесят, сто, пятьсот и тысячи марок, — отчеканил точную информацию по памяти Шипов. — В основном ассигнациями Финляндского банка, что является филиалом Государственного банка Российской империи.
— Отлично, то есть, у них есть свой Финляндский банк. Хорошо же они устроились. Что же, пора с этим аттракционом невиданной щедрости заканчивать.