Добро Пожаловать На Темную Сторону
Шрифт:
Никаких эмоций.
Только расчет.
Никакого секса.
Ни одного гребаного поцелуя.
Даже не думай об этом.
Даже когда я поклялся себе в этом, я заметил, как она наклонилась над табуреткой, чтобы поднять что-то с пола, и отметил идеальную форму спелого персика этой задницы, подумал о моем члене, зажатом между каждой щекой, плачущем на ее коже, когда я кончил на нее и отметил ее как свою..
И я понял, что мне крышка.
Глава
Луиза
Он игнорировал меня.
Мото-Клуб Падшие официально владел «Лотосом» в течение трех недель, и братья постоянно были рядом. Они убирали старую, покрытую пятнами обивку, потрескавшийся линолеум на полу и покосившуюся сцену, чтобы заменить все это новыми, чертовски крутыми вещами. Кабинки теперь были обиты черным бархатом с глянцевыми кроваво-красными столами, бар был сделан из граненых секций зеркального стекла, так что оно сверкало под светом ламп и отражало искаженные образы девушек, танцующих на новой массивной и значительно улучшенной главной сцене, а также на трех сценах поменьше среди сидений на полу. У нас был первоклассный ликер за стойкой, три новые танцовщицы, которые были настолько сексуальны, что даже я пускал на них слюни, и менеджер по имени Майя, которая была крепкой, как гвоздь, но в то же время чертовски крутой.
Все это было хорошо — на самом деле здорово, — потому что я хотела, чтобы «Лотос» преуспел, и когда мы вновь открылись после двух недель ремонта, там уже была куча дел. Это были хорошие люди — возбужденные мужчины с наличными в кошельках и одиночеством в глазах, а также мальчишники и девичники как с правильной стороны треков, так и с неправильной.
И Майя, я ей нравилась.
Я нервничала, хотя и пыталась скрыть это за своим обычным нахальным презрением, когда она подошла к нескольким служащим, пока я была за стойкой. Она так долго пристально смотрела на меня жесткими, мудрыми глазами, что я начала потеть.
Потом она сказала:
— Милые сережки, где ты их взял? Я искала такие перья целую вечность, и все безуспешно. Ты расскажешь мне свои секреты, и я дам тебе ночную смену в баре в пятницу.
Итак, я сказала ей, где я взяла серьги, и мы пошли вместе в пятницу днем перед моей сменой, чтобы купить ей пару. Она была холодной, но по-матерински заботливой. Это было странное сочетание, но оно сработало для меня, потому что моя мать не была ни тем, ни другим.
Жизнь Лулу была отличной, если не считать одной вещи.
Зевс, наконец, был везде, и он был нигде.
Он был в клубе почти каждую ночь, устраивая суд в той же кабинке, что и в первую ночь, когда он появился, как какой-то бог подземного мира, заключающий сделки со смертными. Байкеры, бизнесмены в элегантных костюмах с прилизанными волосами и случайные гражданские лица приходили поговорить с ним, и при каждом общении было ясно, что Зевс был единственным, кто контролировал ситуацию.
Он сидел в глубокой тени, красные и синие неоновые огни резали его грубо скроенное лицо еще более резкими линиями. Его огромные размеры казались увеличенными темнотой, его буйными каштаново-золотыми волосами и толстыми линиями черных чернил, превращающими его темную кожу в крылья падшего ангела. В его позе была небрежность, когда он сидел с прямой спиной и раскинутыми руками, но его огромные руки всегда были небрежно выставлены напоказ,
От него захватывало дух во всех смыслах. Ужасающий за гранью понимания и такой великолепный, что это был физический удар по чувствам.
Люди наблюдали за ним почти так же пристально, как за танцорами.
Я знаю, что сделала это.
Я беспомощно упала на его орбиту, маленькая, незначительная планета, втянутая в его гравитационное притяжение. Всю ночь я наблюдала за ним, и ни разу, ни разу я не поймала его на том, что он наблюдает за мной.
Сначала мне было так больно, что казалось, будто у меня второй рак, на этот раз липкая волокнистая масса, закрывающая мои легкие, так что дыхание выходило тонким и хриплым. Я кружила по «Лотосу» три ночи в неделю без обычной радости и свободы, которые я чувствовала каждый раз, когда входила в эти двери раньше.
Я чувствовала себя отвергнутой хуже, чем любовник, потому что Зевс никогда не был таким. Он был в некотором смысле чем-то большим, чем это. Он был моим монстром-хранителем, спасителем, который сначала принял за меня пулю, а затем спас меня от того, чтобы я пережила свой первый раунд рака в одиночку.
Он был, попросту говоря, всем для меня.
И теперь, казалось, я была для него никем.
Итак, это был субботний вечер, самый оживленный вечер в клубе, который у нас был с тех пор, как Дебра продала его и переехала на гребаную Ямайку.
Когда стало известно, что Падшие проводят время в «Лотосе», места были заполнены до краев каждый вечер от открытия до закрытия. Большинство из них были такими же преступниками, как и раньше, но более высокого калибра, из тех, кто заставлял своих лакеев брать вину на себя и спасал себя от тюрьмы, смазывая бесконечные руки.
Это было здорово для получения чаевых, особенно для такой девушки, как я, которая не возражала эффектно взмахнуть волосами или ресницами в нужном направлении, чтобы заработать еще пару долларов, добавленных к общей сумме каждого счета.
Эти новые преступники не были такими жадными и оскорбительно отвратительными, как старая клиентура, но они были кое-чем похуже. Озаглавленный. Несколько девушек усвоили это на собственном горьком опыте, но легко согласились, как потому, что это была их работа, так и потому, что им хорошо платили за их время и внимание.
Я не была танцовщицей, поэтому у меня не было никаких обязательств сидеть у кого-либо на коленях. Некоторые из обслуживающего персонала были более щедры со своими телами, но в конце концов мне было семнадцать лет, и у меня был парень.
Так что никаких кругов для меня.
Конечно, эти титулованные люди не знали этого, и, более того, им было все равно. Несмотря на то, что по крайней мере небольшая группа Падшие была там каждую ночь с тех пор, как мы снова открылись, было очевидно, что некоторым из них было поручено присматривать за девочками, и они были хорошо использованы по крайней мере один или два раза за ночь.
— Двести долларов чаевых, и все, что мне нужно было сделать, это позволить парню поцеловать мои ноги, — сказала мне Руби, подходя к моему месту в баре в своем блестящем красном лифчике с блестками и горячих штанах. — Я сказала ему, чтобы он возвращался и регулярно навещал меня. Я имею в виду, что это были самые легкие деньги, которые я когда-либо зарабатывала.