Добро пожаловать в Абрау!

Башкарев Евгений

Он говорил через нос, немного растягивая слова. Его маленькие глазки бегали как заведенные, а все тело под такт шальным нервам дергалось и извивалось.

– Что случилось? – Елена Николаевна попыталась его поторопить.

Она не любила задерживать экскурсии, тем более пересечение одной группы с другой в погребах завода было недопустимо. За это грозил штраф.

– Один из моих сотрудников, Лена, сказал мне, что в пятом тоннеле видел какой-то ящик.

– Какой еще ящик?

– Продолговатый, прямоугольный, обитый бордовым сукном…

– Гроб?

– Возможно, –

продолжил он, поглядывая по сторонам. – Возможно, это был гроб. Но важно другое.

Он опустил голову, давая глазкам впиться в Елену Николаевну, как если бы это были назойливые насекомые.

– Важно то, что в начале смены ящик был, а в конце пропал.

– И какое я имею к этому отношение?

– Самое что ни на есть прямое, – Кочкин вскинул левую бровь. – Твои экскурсии проходят по пятому тоннелю?

– Да.

– Ты видела этот ящик?

– Нет.

– Тогда как ящик мог появиться в ночную смену, если в дневную его никто не приносил?

– Понятия не имею, Григорий Ильич.

– Так дело не пойдет, – он с упреком посмотрел на нее. – Если мне никто не врет…

– Вы намекаете на то, что я тайно выношу из тоннеля бутылки?

– Я этого не говорил, – Кочкин придвинулся к ней на благонадежное расстояние.

Тошнотворный запах накинулся на Елену Николаевну, как рысь на беспомощного зайца. Женщина сделала шаг назад, но лучше себя не почувствовала.

– Сегодня я проведу инвентаризацию. Если хоть одной бутылки не досчитаемся, будем расследовать дело вместе.

– Сколько угодно, – прыснула Елена Николаевна. – Только я понятия не имею, о каком ящике вообще идет речь.

Кочкин прищурился. Крылья носа раздулись.

– Тогда я объясню еще раз, – прогнусавил он. – В начале ночной смены, один из моих сотрудников обнаружил неопознанный объект, очень похожий на гроб. Он находился примерно на середине пятого тоннеля между сорок седьмым и сорок восьмым пюпитром. Ящик подпирал дверь, ведущую в технологические тоннели, куда вход строго запрещен. По словам моего подчиненного, дверь была не заперта. В середине смены ящик сдвинулся, а дверь была приоткрыта на треть. Особое ударение я делаю на слове «дверь». Ты понимаешь ход моих мыслей?

Елена Николаевна кивнула. Она знала правила. Но в отличие от общего персонала завода, помимо правил знала еще и историю. Гейкина поняла, что Кочкин вовсе не обвинял ее в краже бутылок. Он спрашивал о другом. Том, что ему неизвестно, зато известно ей.

– Я не диггер, Григорий Ильич, и не специалист по катакомбам. Конечно, я интересовалась тоннелями, но я никогда по ним… не перемещалась.

– И все-таки, – настойчиво потянул Кочкин. – Есть ли шанс вынести продукцию завода на поверхность, минуя камеры наблюдения, охрану и прочее?

– Наверное… да. Но это нужно проверить.

Кочкин почесал нос.

– Я хочу это проверить вместе с тобой.

– Нет, Григорий Ильич, – Елена Николаевна, уже привыкшая к отвратному запаху собеседника, вдохнула полной грудью и с улыбкой продолжила. – Это ваши обязанности, а не мои.

Кочкин насупился.

– Лена, – протянул

он. – Ты же мне как дочь. Неужели ты не знаешь, что будет с моим анусом, если некие люди, сидящие над горой в уютных охлаждаемых кабинетах, недосчитаются партии бутылок классического изготовления.

Елена Николаевна не хотела входить в курс дела, но последняя откровенность начальника ночной смены задела ее. Она едва не рассмеялась.

– Я не требую от тебя слишком многого. Но мне необходимо прояснить ситуацию от начала до конца.

Он опустил голову, чтобы почесать под носом.

– Может быть, нам надо сначала пересчитать бутылки?

– Ты знаешь, сколько это займет времени?

– Немало, – Елена Николаевна поняла, что смысла в этом занятии не видит даже Кочкин. – Тогда я предлагаю дождаться второго случая. Если история повторится, тогда будем…

– Я второго случая ждать не хочу!

– А рисковать жизнями людей вы хотите?

– Конечно, нет!

Возникла короткая пауза, после чего Елена Николаевна изъяснила, что ей пора продолжать экскурсию. Кочкин схватил ее за руку.

– Лена, мы только пройдем пару метров, – он стал к ней впритык. – Если ничего не увидим, повернем назад.

– Это опасно!

– Пара метров!

Елена Николаевна, растроганная поведением сотрудника, замерла. Она отдала много времени на изучение поместья Абрау-Дюрсо, в особенности, строительству подземных тоннелей. И она знала, что кое-где запрещено появляться не просто так. В тоннелях было опасно не только из-за плачевного состояния перекрытий. В свое время здесь умирали рабочие. Их никто не транспортировал наверх. Трупы умерших замуровывали в стены, не оставляя никаких надгробных табличек. Поэтому тоннели горы – это своеобразное кладбище, где покоятся тела сотней каторжников, изнемогавших от тяжелого труда, голода и болезней.

– Пара метров, – прошептала Елена Николаевна. – За пару метров вы можете серьезно поплатиться.

– Ничего не случится, Лена, – заверил ее Кочкин. – С нами будут еще двое мужчин. Я возьму Розгина и Попова. Вместе мы выясним, куда ведет тоннель, заколотим дверь и…

Елена Николаевна хотела возразить. Ей представлялся более легкий путь – заколотить дверь изнутри. Но чуть позже она вспомнила, что дверь и так находится под замком. И даже имея ключ, тот древний замок вряд ли получится открыть легко. Человеку нужна невероятная сила, чтобы сладить с подобным достоянием защиты.

– Хорошо, Григорий Ильич. Вы можете рассчитывать на мою помощь. Но полного согласия я не давала. Это нелегально, опасно и против правил компетентности. Если об этом кто-нибудь узнает, то, как вы выразились, анусы у нас у всех будут необыкновенно огромными. А я за свою работу держусь.

Кочкин потер руки и поклонился.

– Вся ответственность на мне, Лена. Вся ответственность здесь! – он побил себя в грудь. – Я с тобой еще свяжусь.

Он ушел с миром, а Елена Николаевна продолжила экскурсию. Проходя по пятому тоннелю, она обратила внимание на дверь между сорок седьмым и сорок восьмым пюпитрами. Дверь была закрыта.