Добродетель грешника

Кент Кайли

— А разве у Братвы есть поисковая группа?

Иззи пожимает плечами.

— Понятия не имею, но если и есть, то они никогда не смогут найти меня, если я захочу спрятаться. — Ухмыляется она.

— Даже не сомневаюсь.

— Итак, любовничек? Он знает, что ты здесь?

— Я отправила ему сообщение и перезвоню позже. Как дети? — Спрашиваю я, меняя тему.

Иззи — замечательная мать. Она может часами рассказывать о своих детях, и ей всегда есть чем похвастаться. Когда она начинает все рассказывать мне о трех наследниках Валентино-Петровых, я оглядываю

оживленный аэропорт, и меня осеняет. Я снова в Нью-Йорке. Есть причина, по которой я сюда не возвращалась. Я никогда не чувствовала себя в безопасности за пределами особняка Петровых. К счастью, Иззи не перестает говорить, когда я подхожу к ней ближе или когда моя рука сжимает ее руку чуть сильнее.

Я сосредотачиваюсь на ее голосе и дыхании, пока мы идем к тому месту, где нас ждет затемненный внедорожник. Один из солдат Петровых придерживает заднюю дверь открытой. И как только я сажусь в машину, глубоко вдыхаю. Я даже не заметила, что задержала дыхание.

Я справлюсь. Я просто побуду дома. Мне не нужно никуда идти. И это всего на неделю. Максимум на две.

Глава 19

Три недели спустя

Помните цитату: "Если вы действительно любите кого-то, освободите его. Если он вернется, он ваш. Если нет, он никогда не был вашим"⁴? Я считаю ее полной чушью. Я отпустил Зои, но каждая клеточка моего существа по-прежнему говорит, что эта девушка — моя.

Конечно, я не могу сказать ей подобное дерьмо, особенно если хочу вернуть ее. Что я и делаю. Я был терпелив. На данный момент меня следовало бы причислить к лику святых за такое терпение.

Я не пишу и не звоню ей без остановки. По крайней мере, не после первой недели.

Потому что после первой недели я понял, что ей нужно уединение. Я знаю, что она напугана. Я понимаю почему, и в большинстве случаев считаю, что ей лучше быть как можно дальше от меня. Но это не значит, что мне это должно нравиться.

Я скучаю по ней так сильно, как никогда раньше не скучал ни по кому. Я уже почти готов отказаться от всего этого образа мистера Хладнокровия и Терпеливости и улететь в Нью-Йорк. Как она сможет понять, что за все, что у нас есть, стоит бороться, если не будет видеть этого? Если меня не будет рядом, чтобы убедить ее?

И сейчас я нахожусь меж двух огней. Что бы я ни решил сделать, это будет чертовски неправильно. Если я останусь и буду сидеть здесь, сложа руки, надеясь, что она вернется… Я, возможно, никогда ее не увижу. Если я приеду к ней, устрою сцену, заставлю ее улететь со мной домой… Я могу оттолкнуть ее навсегда.

— Тебе нужно потрахаться, — говорит Вин, входя в комнату.

— Мне не нужны советы по сексу от гребаного подростка, который не отличает свой член от яиц, — ворчу я, не потрудившись взглянуть на него.

— Да, да. Это

не у меня синие яйца. Мои яйца ежедневно получают много любви. — Смеется этот засранец.

— Тебе рассказывали о безопасном сексе? Убедись, что ты пользуешься презервативом. Нам явно не нужно, чтобы вокруг бегали отродья Де Беллисов. — Я вопросительно вздергиваю бровь, глядя на него.

— Ну, этого не будет. По крайней мере, не от меня, — отвечает он.

— Что ты делаешь дома? Разве ты не должен быть в школе или где-нибудь еще? — Спрашиваю я, как только понимаю, что сейчас середина дня, и на дворе пятница.

— Я был в школе. Мне нужна твоя машина.

Я моргаю, глядя на него. У этого ублюдка есть своя машина. На самом деле, у нас в гараже несколько машин. Какого хрена ему нужна моя?

— Зачем?

— Потому что мне нужно проследить за кое-кем, а твоя машина не привлекает внимания. — Пожимает он плечами.

— За кем ты хочешь проследить?

— Ты не знаешь этого человека. Могу я взять ее или нет?

Я подумываю о том, чтобы расспросить его подробнее. Мне следовало бы расспросить его подробнее, но иногда лучше не знать, что замышляют мои братья.

— Ладно, только не облажайся. — Я вытаскиваю ключи из кармана и бросаю их ему.

— Спасибо, брат. Увидимся, — говорит он, после чего выходит из комнаты. Словно ему на все наплевать.

— Марсель, проснись, мать твою. — Голос Санто прорывается сквозь мой сон.

— Какого хрена? Иди доставай кого-нибудь другого, — ворчу я.

— Вставай. Гейба арестовали. — От слов брата я резко открываю глаза.

— Какого хрена? — Я встаю с дивана, на котором заснул Бог знает сколько времени назад. Одного из моих братьев арестовали? И его могли взять за что угодно, блять.

— Они в Сиднее. Я не знаю всего. Джио только что звонил, — говорит Санто.

— Блять. — Я вытаскиваю телефон из кармана и набираю номер Джио.

— Марсель, я занят. Это может подождать? — отвечает он.

— За что взяли Гейба?

— За торговлю оружием, — говорит Джио. — Ксавьер уже едет сюда. Мы с этим разберемся, но мне нужно, чтобы ты держал дома все под контролем.

— Торговлю оружием? Черт побери, — ругаюсь я себе под нос. За такое мой брат может лишиться свободы на долгий срок. — Насколько вероятно, что Ксавьер вытащит его?

Ксавьер Кристиансон — адвокат, который работает на нас. Он также будущий шурин Дома.

— Без понятия, но мы сделаем все возможное, — говорит Джио, прежде чем отключить звонок.

— Ладно, мы должны оставить это дерьмо между нами. Меньше всего нам нужно, чтобы об этом узнал весь город, — говорю я Санто.

— Согласен. Где Вин?

— Понятия не имею, но где бы он ни был, у него моя машина, — говорю я. Когда я собираюсь набрать младшему брату, на экране мелькает имя Зои. — Дай мне минутку. — Я выхожу из гостиной и отвечаю. — Привет.