Добрый мир
Шрифт:
Что-то, знаешь ли, в голову зашло, когда увидела, как ты бежишь. Суровый
денек у тебя сегодня!
– Алла Петровна все не могла найти нужный тон, - Ты
перед ней извиняться ходила?
– Да нет... то есть да. Только не перед ней, а перед Анатолием.
– Ну и как?
– Извинилась.
– Правильно. Я так о тебе и подумала.
– Что подумали?
– Людмила, сидя на корточках, смотрела в огонь и
чувствовала на себе взгляд директора. Вопрос повис. л
–
тебя заварка есть?
– Есть. Сейчас чайник поставлю. Вы садитесь пока где удобней.
Алла Петровна села за стол и внимательно осмотрела комнату.
Мебель в ней была самая непритязательная: она сама выдавала эту
мебель несколько месяцев назад. Кровать, стол и три стула с кожаными
сиденьями. Кроме этого, над столом висела полка с тремя десятками книг;
среди них выделялся огромный том «Былого и дум» Герцена. На полке же
стоял небольшой переносной телевизор. На стенах висело несколько
репродукций из журналов: «Мона Лиза», «Княжна Тараканова»... Настоящей
достопримечательностью был висевший над кроватью необычайных красок
маленький детский ковер. На нем были изображены Чиполлино и Сеньор
Помидор.
– Ковер-то, наверное, заграничный?
– спросила Алла Петровна.
– Ага. Я с ним все детство спала, - ответила Людмила.
– «Негусто - но чисто», - подвела итог осмотру гостья.
– Слушай, Людмила Ильинична, давно хотела тебя спросить...- Алла
Петровна чуть помедлила.
– Ты зачем к нам приехала? Ну, то есть я хотела
сказать, тебя ведь сюда не распределяли, верно?
– Нет, а что? — Людмила отошла от печки и села на кровать, напротив
Аллы Петровны.
– Ничего, любопытство одолевает, административное, так сказать.
– А-а... Сейчас.
– Людмила расстегнула душегрейку, сунула руки под
мышки и попробовала объяснить:
– Во-первых, мне всегда хотелось пожить в деревне, где есть лес и река.
Потом... понимаете, можно всю жизнь прожить сначала с папой и с мамой,
затем с мужем, когда такового бог даст... у меня парень есть, он теперь в
армии...
– Людмила замолчала.
– Спросите что-нибудь полегче, а?
– сказала она,
помолчав.
– Да что уж, говори дальше!
– настаивала Алла Петровна.
В общем, я хочу жить как мне хочется, 'а не как живется. Это понятно?
Потом, мне кажется, что сельский учитель — более учитель, что ли... Он
ближе и к ребятишкам, и к родителям, чем в городе. Так? Я когда была на
практике,
же принято: «Товарищи учителя». В «педагогах», конечно, ничего
ругательного нет, но «учителя» лучше. Вот я и хотела поработать учителем...
–
Людмила снова замолчала и сильно покраснела.
– Точно!
– оживилась вдруг Алла Петровна.
– Ты это ужасно верно
подметила! Мне и самой это иногда в голову приходило.
– Алла Петровна
встала и по привычке потянулась к очкам, которых сейчас на лице не было.
–
Ты сильно-то не бери в голову, что сегодня было. Это срыв. Не вагоны грузим.
Обыкновенный профессиональный срыв. То есть не совсем обыкновенный,
конечно: дворовых людей да ребятишек поколачивать - грех Но это не про
тебя. Ты больше не будешь, я знаю. А Приходкина эта тебя если и отматерила,
то бог в коллекции всяких держит. Переживешь. На таких приходкиных
хороший человек волю закаляет... А я ведь про тебя так и думала!
– Что вы думали, Алла Петровна?
– Ничего, милочка. Хорошее думала. Скоро твой чай?
– Да вот, закипит...
Они пили чай с деревянными сельповскими пряниками и разговаривали
о школе. Алла Петровна шумно прихлебывала из чашки, вытирала платочком
вспотевший лоб и даже не вспоминала о своем голодном муже, который за
многие годы так привык к готовой горячей похлебке.
Людмила тоже отошла. Утренний грех улегся где-то в потаенном уголке
души и не саднил уже так тяжело и безнадежно.
Сидели себе мирно коллеги, пили чай и беседовали.
«РАЗГОВОР С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ»
Шум воды в ванной стих. Володя в трусах и футболке появился в кухне
и занял свое любимое место - между столом и холодильником. В кухне все
сверкало чистотой. От кипящей на плите кастрюли вкусно пахло пельменями.
За столом напротив сидела Вера и читала. Молча. Ни «здравствуй», ни «как
дела». Володя через стол нагнулся к ней, приподнял книгу и вслух прочел
название:
–
«Дальние страны»!
Он даже крякнул от удовольствия:
–
«Дядю Степу», стало быть, мы уже осилили. «Золотой ключик»
тоже. За Гайдара, значит, взялись...
Вера встала, сняла с плиты кастрюлю, поставила ее на металлическую
сетку перед мужем - пельмени он любил есть из кастрюли - и только потом
ответила:
—
Это не глупее, чем сжигать вечера под машиной или перед
телевизором.- И снова раскрыла книгу.- Ты поторопись,- отыскивая нужную