Добыча хищника
Шрифт:
Он был старше вдвое, и это определенно меня пугало. Кроме того, разве он сам не приказал обращаться к нему по званию?
– Молчишь? – усмехнулся он. – Но у меня есть и плюсы. Я хотя бы человек.
Не уверена, что он умеет флиртовать. Он просто предлагает себя с такой прямолинейностью и настойчивостью, что я теряюсь. Я не знаю, как противостоять такому человеку, но одно очевидно без слов – он никогда не отступает. Наверное, мир будет обращаться прахом вокруг, но он – несокрушимый – будет идти к своей цели даже по трупам.
И имя у него под стать. «Константин»
– Простите, но я… – мои слова проникнуты смущением.
– Не торопись. У нас все может получится. Я сделаю для этого все возможное. Просто дай мне эту возможность.
Он же не может говорить это серьезно, зная, что происходит между мной и Таем? После того, как я сказала ему о чувствах к другому?
– Я не могу остановить этого чужака физически, – продолжил Суров. – Не могу уберечь тебя. Это то, что чертовски меня бесит. Но я не отдам тебя, Эля. Если ты ослеплена своими чувствами, то я буду твои здравым смыслом. В конце концов, ты будешь благодарна мне за то, что я для тебя делаю.
Я сглотнула.
Он решил все вот так?
Если подумать, то он решал за меня много раз с первой нашей встречи, когда силой затолкал в свою машину, а затем, когда решил включить меня в проект, и даже тогда, когда я была вынуждена входить в ловушку, а после каждую ночь встречаться с Таем. Константин никогда не оставлял выбор за мной.
– Если вы не позволите мне вернуться, Тай придет сюда.
– Да, – согласился Суров, закладывая руку за голову, – будешь ли ты его любить, малышка, если он всех тут порешает?
– Что?
– Не хочешь провести такой эксперимент?
Я повернула голову, взирая на него с немым укором.
– Вы шутите?
– Нет.
Решительно спустив ноги на пол, я села на кушетке. Меня переполнял гнев – вот-вот перельется через край.
В кого превращаются люди, стоя на пороге собственной гибели? Что толкает их на отчаянное безрассудство? Что именно заставляет их проявлять самые низменные свои качества? Почему, столкнувшись с неизбежным, они не умеют сохранить лицо? Даже в минуты отчаяния быть достойными? Оставаться людьми, черт побери?
– Если такое человечество должно погибнуть ради более достойного, кто мы такие чтобы быть против? – с горечью сказала я.
Суров тоже поднялся. Его взгляд, обращенный на меня, лишился мягкости.
– То есть твоя сестра умерла заслуженно?
Я застыла.
Это было слишком подло с его стороны!
– Думаешь, эта ответственность дается легко? – его взгляд, его голос, его напряжение говорили о том, что теперь мне не стоит ждать пощады: – Я видел столько смертей, Эля… Когда я собственноручно убил свою сестру и рыдал, прижимая ее мертвое тело к груди, это было заслужено? Когда я отдал беззащитную девушку твоему гребанному Таю, это было заслуженно? Когда я видел, как умирали сотни людей? Видел обескровленные растерзанные тела… Ты думаешь, это легко?
Его голос сорвался.
Я вцепилась руками в край кушетки, сраженная его словами. Меня колотили эмоции. Такие сильные, что хотелось спрятаться, чтобы выть… в одиночестве. От боли.
– Да, Эля, – нахмурился Суров, – мы
Он опустился на колено, обхватил ладонью мою щеку и припал к моим губам.
Этот поцелуй был болезненный, горький и чувственный. И Константин разорвал его первым и заглянул в мои глаза:
– Можешь считать меня жестоким, Эля. Считай меня каким угодно. Презирай. Я всегда буду тем, кто хочет спасти людей, даже заплатив за это непомерную цену. А теперь подумай, что хочешь ты?
Глава 29
Около двух недель назад я была лишь маленькой девочкой, трясущейся от мыслей о чужаках. Я была беглянкой, такой же, как и миллионы других девушек, живущих в резервациях. Я была жуткой плаксой.
Понять не могу, что со мной стало, и когда я обрела мужество, чтобы смотреть в глаза подполковника Сурова с вызовом и бесстрашием?
– Я хочу увидеть Шилова, – произнесла, чеканя каждое слово. – Если хотите расставить точки над «и», людям следует просто поговорить с Таем и выяснить все у него. Сделаете это, товарищ-подполковник, или будете прятаться за мою юбку?
Еще ни разу Суров не выглядел столь уязвленным.
– Я никогда не прикрывался тобой, – прорычал он сквозь зубы. – И я уже имел честь перекинуться парой фраз с твоим дружком!
Свидетельство этого разговора – пара кило титановых болтов в его руке.
– Если нам нужны настоящие переговоры, то участниками должны быть главы государств и политические лидеры…
– Евросоюз, ООН и НАТО… – беспечно закончил Суров. – Твой дружок планирует баллотироваться в президенты? – и язвительно усмехнулся: – Не проси меня за него голосовать.
– Вы… – запыхтела я, – пытаетесь обойтись малой кровью. Не получится!
– Так задевает, да? – его губы тронула усмешка. – Неужели самое лучшее качество твоего чужака – красноречие?
– Он…
– Что «он»? – нахмурился Суров: – Почему ты так в него влюбилась? Только потому, что он был у тебя первым?
Я растерянно схватилась за стойку, к которой была приделана капельница.
– Это не ваше дело!
– И все же, Эля. Что в нем такого особенного? Смазливая рожа?
– Нет.
– А что?
– Он… – и порываясь сказать что-то грубое, я вдруг поняла, что не могу объяснить, почему так сильно полюбила Тайгета Касара. – Он особенный!
– Конечно, раз уж не прикончил тебя сразу. Это главная его особенность, или у него есть еще что-то? Огромный член, например? Нет, правда, может, именно это тебя так впечатлило?