Добыча хищника
Шрифт:
– Подполковник Суров! – Воробей поймал его почти у самого выхода. – Вы поедете за Элей?
– Что хотел? – кажется, Суров был способен приревновать ее даже к столбу.
Артем протянул ему пакет.
– Там вода и печенье. Если она захочет есть.
Суров был привычен к жестокости, смерти и боли, но на заботу он порой не знал как реагировать. Что это за зверь такой, вообще?
Он молча взял пакет. По инерции, наверно.
Черт, а ведь он даже не подумал, что она будет голодна. Единственное, что его беспокоило – поскорее забрать
Он шумно выдохнул, провожая оптика пытливым взглядом.
Ох, ему нужна скорость… чтобы педаль в пол, чтобы ощущение смерти холодило нутро, чтобы чувствовать хоть что-то. Когда Эли нет рядом с ним – он бесчувственный.
И он постоянно вспоминает тот поцелуй.
В его жизни не было ничего более сладкого, чем короткое касание ее губ. Он даже думать боялся, что будет, если между ними произойдет что-то посерьезнее.
Черт, эти мысли сводили его с ума.
Он выехал с территории базы, точно безумец. Машина рычала, несясь по пустой дороге, мокрая поверхность которой бликовала под лучами белого осеннего солнца. Он хотел бы ехать вечно, пока не вылетит с орбиты. Может Шилов прав, в этом мире для него больше нет места?
Дотянувшись до звякнувшего телефона, он взглянул на экран – фото со спутника. Следом раздался звонок, и Суров произнес:
– Я заберу ее.
– Сура, ехать далеко. Ты провозишься с этим до вечера. Не лучше оставить ее там? С ним она в безопасности.
– Конечно, в безопасности, – раздраженно проговорил Константин. – Поторопи Севастьянова, полковник. Девочку я заберу, – и бросил телефон на соседнее сидение, вдавливая педаль в пол.
Почему именно сейчас он думал о том, что, забрав Элю, он уже не вернет ее обратно?
Глава 28
Заглушив двигатель, Суров выключил фары и оглядел дом сквозь лобовое стекло. Что это за…
…хреново респектабельное жилище?..
…в стиле французского шале, с мансардой и большой террасой…
…наполненное светом, словно китайский фонарик в сумраке утреннего неба…
Точно с обложки журнала.
Константин машинально схватил пачку сигарет, не спуская глаз с окон, сжал фильтр зубами. Кажется, он начал слишком много курить.
Когда он вышел на улицу, выпуская дым из легких, ветер врезался в него с немой мольбой: «Уходи!»
Паранойя…
Во дворе дома, под крышей стоял темно-зеленый «Рено». Внеземной мудак припарковался словно добропорядочный семьянин, который привез свою жену в семейное гнездышко.
Чувствуя удушающую ярость, Суров облокотился ладонями на холодный капот – ему просто нужно успокоиться. Мрачно усмехнувшись, он взглянув на стеклянные двери террасы, – почему чужак выбрал именно это место? Неужели он привык брать только самое лучшее? А ведь он приготовил тут все заранее: в доме есть свет и, наверняка, тепло.
Сделав несколько глубоких затяжек, он затушил сигарету об капот и взъерошил светлые волосы.
Двери, ведущие с террасы в дом, поехали в стороны с тихим щелчком, пропуская мужчину
Первое, от чего он просто остолбенел – это разбросанные на полу окровавленные вещи.
Вдоль его позвоночника пронесся холодок. Может, Суров и был непробиваемым, как танк, но сейчас страх пронзил его сердце и застрял там намертво.
Распахивая одну за другой двери, он в безмолвной панике рыскал по дому с одной лишь мыслью: «Только бы она была жива! Только бы…»
В спальне он ожидаемо обнаружил большую постель, в которой, словно маленький воробушек, спала Эля. Крошечная, безмятежная и юная, она вытянула восхитительно-маленькие обнаженные ступни из-под одеяла.
Суров застыл. Застыл, словно преступник, и вместо облегчения, он вспыхнул от ярости и страшного желания овладеть ей прямо сейчас.
Он нерешительно приблизился.
Хотел окликнуть ее, но не смог вымолвить ни слова, осознав, что под одеялом она полностью обнажена.
Ее губы распухли от чужих поцелуев.
Именно в этой постели она отдавалась тому, кто пришел в этот мир, неся смерть и боль всему человечеству.
Константин стиснул зубы. Он присел на кровать, испытывая странную дрожь возбуждения. Эля сладко потянулась, выгибая спину – одеяло сползло с ее хрупких плеч, оголило ключицы и ложбинку грудей.
Суров сглотнул.
Он коснулся ее подбородка, медленно склонился и пропал… Его дыхание участилось. Он с горячностью поддался к ее губам и жарко, развязно поцеловал эту девушку. Эля потянулась навстречу, раскрывая губы и касаясь его языком. Но это изумительное удовольствие продлилось недолго – ее глаза распахнулись, и она смущенно отпрянула, вытирая губы.
Хлопая ресницами, она не сразу сообразила, кто перед ней.
Ее глаза болезненно блестели, кожа была бледной.
Суров многое хотел сказать ей, но, заметив пропитавшиеся кровью бинты на ее руке, процедил сквозь зубы:
– Что этот мудак сделал с тобой? – не дожидаясь ответа, он снова склонился, поднимая ее вместе с ворохом белья. – Давай-ка покажемся Рудовой, Эля. Ты вся холодная… Сейчас, малышка, обними меня за шею.
Вместо душившей его ревности, он испытал безумную жажду защитить эту молодую неопытную женщину от мерзавца, кто ее лишь использовал.
– Не нужно, я… – испуганно возмутилась она.
– Еще как нужно, – он поморщился, потому что придерживать ее лишь одной рукой было довольно непривычно, – возьмись покрепче, Эля.
– Голова кружится…
Суров тихо выругался, проклиная гребанного чужака.
– Твоя одежда в крови, я отнесу тебя в машину прямо так, – он зашагал к выходу, чувствуя, как девушка прижалась к нему.
Ее волосы касались его щеки и пахли цветочным мылом. Самый невероятный запах на свете.
Когда она была такой беззащитной, доверчивой и находилась в полной его власти, Суров стыдился сам себя, а вернее своих грязных мыслей.