Дочь для олигарха
Шрифт:
— У вас такое большое сердце… госпожа Хилл, — перевожу взгляд на Грозного. Демид стоит возле двери, плечом подпирает косяк. Сосредоточенно смотрит в телефон, — Доброе утро, Демид Леонидович.
— Доброе, Юль.
В моем кармане опять вибрирует телефон. Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза в потолок, достаю гаджет. Демид не унимается.
Судя по блаженному лицу Хилл, невеста не в курсе, что сейчас ее возлюбленный пишет мне. Очень интересно.
В моих силах устроить настоящий Армагеддон.
Первой выхожу из дома, шагаю к распахнутым воротам. За спиной раздается грохот колесиков по асфальту — Демид катит кресло Хилл.
Замечаю продрогшего водителя:
— Здравствуйте, Стефан! — улыбаюсь. — Вы сегодня невероятно свежо выглядите. Ваши голубые глаза кажутся бездонными, редкими. Не то что серые, — имею в виду цвет Демида.
Украдкой оборачиваюсь, любуюсь недовольным Грозным, погружающим Хилл на заднее сиденье внедорожника. Хлопает дверцей.
— Смешно тебе? — вполголоса хрипит.
— А что мне плакать?
— Садись к сестре.
— Но я хочу быть ближе к Стефану, — невинно моргаю ресничками. — А ты великолепно смотришься рядом с Хилл.
— Командовать здесь вздумала, девочка? Не надо. Мое терпение не безгранично.
— Демид Леонидович, это не приказ, а что-то вроде последнего желания перед казнью, — не откликаюсь на строгий тон, продолжаю разговор на шутливой ноте. — Осужденным всегда дают такое право.
— Ты не поедешь рядом со Стефаном.
Грозный берет меня за предплечье и тащит к другой стороне машины, заставляет сесть к Джулии.
Сестрица косится злобно из-за того, что видела, как Демид прикасался ко мне, но ничего не говорит в его присутствии…
…Лаборатория открывается ровно в восемь. Мы прибываем на десять минут раньше.
Стефан паркуется возле парадного входа.
В салоне звенящая тишина, слышно только, как Демид барабанит пальцами по панели авто.
Едва сотрудник лаборатории отпирает изнутри здание, сигнализируя о том, что можно заходить, Грозный тут же покидает машину. И я не жду милостей, торопливо следую за Демидом.
— Любимый! — кричит ему в спину Джулия. — А как же я?!
Сейчас Демиду совершенно не до Хилл. Еле успеваю за ним.
Грозный сильно нервничал, это было прекрасно заметно, но теперь он держится хладнокровно, спокойно, в отличие от меня. Сердце подкатывает к горлу, а потом резко ухает вниз, разнося по телу мелкую дрожь и тревогу.
Девушка в белом халате распечатывает результаты, сначала смотрит сама и улыбается.
— Можно поздравить, Демид Леонидович… —
Наваливаюсь на стойку, тоже подглядываю в текст и вижу неутешительные девятки.
Горло натирает дыханием, лаборатория превращается в цитадель моих сгорающих надежд на светлое будущее без участия Грозного. Этот жар отпечатывается у меня на щеках, красными пятнами ползет по коже.
— С чем поздравить?.. — сначала робко шепчу, но с каждым мгновением лютый страх и тревога лишь усиливаются. — С чем?! Боже, он отнимет у меня ребенка, как вы не понимаете?!
Слезы ослепляют глаза, пячусь от стойки, разворачиваюсь и шагаю вглубь лаборатории.
— Юля! — ругается Демид. — Стой, куда ты?
— Не подходи! Не прикасайся!
На шум, учиненный мной, из кабинетов высовываются и другие сотрудники, с любопытством поглядывая на меня. Кидаюсь к доктору, молодому, на вид крепкому. Впиваюсь ладошками в его халат.
— Умоляю, спрячьте или вызовите полицию, только не отдавайте Грозному! Демид держит меня взаперти, он заберет дочь после рождения…
За спиной раздаются медленные, но четкие шаги. Вздрагиваю, прячусь за мужчину.
— Демид Леонидович, — сомневается рн, — то, что сказала пациентка — правда?
Грозный останавливается в метре, с видом хозяина жизни читает бедж, что прикреплен к груди доктора.
— Павел, — очень терпеливо, без лишних эмоций отвечает, — вы как врач должны понимать, что у женщин в этот период настроение нестабильно. У Юлии гормоны играют, плюс навязчивые мысли, панические атаки, — делает еще шаг. — Мы решаем этот вопрос с психиатром…
От волнения подпрыгиваю за спиной у доктора.
— Он врет! Я не хожу к психиатру!
Демид напрягает челюсть, не реагирует на мои слова, а продолжает кошмарить Павла:
— …Вам известно, кто я? И что я могу предпринять, если вы поверите девушке с лабильной психикой, а не мне?
— Конечно, господин Грозный, — еле слышно бормочет.
— В таком случае не будем создавать друг другу проблем.
Павел, как специалист, все прекрасно понимает, однако страх за собственную жизнь побуждает его отступить в сторону, коснуться моего плеча и вернуть Грозному.
Демид благосклонно ухмыляется, желает Павлу и всей лаборатории процветания. Ведет меня на улицу.
— Спасибо, что облегчаешь задачу, — говорит по пути к машине, как клещ впивается в руку. — С такими истериками тебя можно легко счесть за сумасшедшую в случае, если ты додумаешься обратиться в суд! Свидетелей полно.
Грозный тоже на взводе. Сейчас нет посторонних людей. Он выпускает наружу собственную темную суть и эгоизм. Как же я хочу, чтобы судьба конкретно надавала ему по щам!