Дочь друга. Ненужные чувства
Шрифт:
Слушая оправдания начальника, который вчера выступил в мою защиту, получив по лицу, чувствую себя неловко.
— В общем, если у тебя есть необходимость — будешь третьей с девочками. Анастасия и Людмила составят тебе компанию.
— Я могу подумать? Не уверена, что мне это нужно.
— Конечно, можешь, но, Катя…
Он тяжело вздыхает, словно не собирается говорить, но все же начинает.
— Я не знаю, какие отношения вас связывают с Кириллом, но вчера мне показалось, что он… перегибает со своей заботой? Я не берусь утверждать, лишь говорю
— Я очень благодарна вам за это, хоть и не понимаю, что вчера произошло. Кирилл напрочь отказался объяснять мне…
— Кирилл имеет проблемы с контролем своего гнева. Я когда-то давно его достал своими неудобными вопросами, вот он и искал подходящего момента, чтобы отомстить. Можно считать, я даже легко отделался.
Орлов криво усмехается, а во мне рождается неожиданное желание протянуть руку и пожалеть его. Я, конечно же, так не делаю, потому что со стороны это бы выглядело максимально странно, но даже думать о таком непозволительно.
— Не спеши отказываться, Кать, подумай. Насколько мне известно, Кирилл человек очень вспыльчивый. Ты вообще хорошо его знаешь?
От этого вопроса теряюсь и словно просыпаюсь ото сна. Не понимаю, как мы перешли к обсуждению Кирилла, так что хмурюсь и предпочитаю не отвечать. Это, в конце концов, не касается Романа Львовича.
— Вы говорили про интервью. Если я съеду, то ничего не получится.
— Насколько мне известно, ты и так отказалась от интервью?
— В нашу последнюю встречу вы сказали, что можно… без печати. Просто так, чтобы показать вам, на что я способна.
Он задумывается, словно пытается вспомнить, был ли у нас такой разговор, а затем согласно кивает.
— Интервью — это, конечно, хорошо, но я беспокоюсь о тебе. Ты девочка приезжая, Катя, безумно красивая, а Кирилл — он мужчина взрослый. Тебе может показаться, что он к тебе искренне и серьезно, но…
— Кирилл всего лишь друг моего отца, Роман Львович. Не думаю, что вы вправе его обсуждать, так что предлагаю закрыть тему.
— Да, конечно. Но ты подумай о моем предложении. Мне ли не знать, как важно девушке жить отдельно. К тому же там три ванных с туалетом, Катя. Никаких очередей по утрам, — Орлов подмигивает.
Когда я собираюсь уйти, он говорит мне, что решение нужно принять до вечера, потому что заселение сегодня после восьми.
Весь день я провожу в раздумьях, из-за чего несколько раз путаю отчество наших клиентов и получаю нагоняй от Орлова и решительный приказ идти домой, едва часы показывают три. После этого нагоняя я соглашаюсь поселиться в выделенной квартире. Решение далось мне нелегко, и, если бы Кирилл вел себя, как в нашу первую встречу, я бы отказалась, но он изменился. Как и говорит Роман Львович, он с трудом подчиняет себе эмоции, да и моему присутствию, несмотря на то что было между нами,
Я не знаю, на работе он или дома, но решаю поехать в клинику, потому что мне к ней ближе. Добираюсь на такси, чтобы было быстрее, и едва не хлопаю в ладоши, когда узнаю, что Кирилл еще в больнице.
— Вот он, — указывает мне довольно миленькая девочка.
Кирилл, судя по тому, как решительно он преодолевает разделяющее нас расстояние, тоже меня заметил.
— Привет, — говорю с улыбкой.
— Привет. Зачем пришла?
Тон у него не совсем дружелюбный, что еще раз подтверждает то, что мое решение — единственно верное.
— Хочу поговорить. Ты уже освободился?
— Да, почти.
— Это не займет много времени.
— Хорошо, тогда жди здесь, я возьму кофе.
Через пару минут Кирилл возвращается с двумя стаканчиками и провожает меня в кабинет, где мы остаемся наедине. Я осматриваюсь. Небольшое помещение с несколькими шкафами, столом и стулом в центре навевает на меня тоску. А уставший мужчина, сидящий в кресле со стаканом кофе, совсем не выглядит довольным при виде меня. И это тоже… наталкивает на определенные мысли.
Я начинаю говорить не сразу. Пью кофе из протянутого мне ранее стаканчика, а затем выпаливаю как на духу:
— Я собираюсь переехать в квартиру, предоставляемую на курсах.
Несколько мгновений в кабинете царит идеальная тишина. Разве что часы, висящие на стене, тикают, слегка раздражая своей монотонностью.
— Не понял, что? — переспрашивает Кирилл, смяв в руках бумажный стаканчик от кофе и швырнув его в урну.
— Я буду жить в квартире, которую мне выделили на курсах.
— Кто выделил? Рома? — с издевкой.
— Не Рома, — мотаю головой, пытаясь до него достучаться. — На курсах, оказывается, выделяют жилье иногородним.
— А раньше тебе чего не выделили, м?
Кирилл злится, и отчасти я его понимаю. Если бы мне раньше сказали, что на курсах выделят жилье, я бы и не подумала обращаться к Лисе и потом к Кириллу. У него есть право быть недовольным, ведь я свалилась на его голову неожиданно, еще и заставила взять на себя ответственность, а вчера вот подраться, подставив себя под удар.
— Роман Львович сказал, они подумали, что я была в курсе предложения, но не стала им пользоваться.
— Конечно, — кивает. — Тут же у каждого второго провинциального жителя квартира в центре столицы.
— Зачем ты так, Кирилл… Ошибки случаются.
— Ошибки, Катя, это когда тебе дали сахар вместо соли. А то, что ты называешь ошибкой — тщательно спланированная акция.
— Неправда!
Отстаиваю это, потому что сегодня разговаривала с девочками, они знали об этом давно, но не пользовались первое время, думая, что жить будут у знакомых, но оказалось, что стеснять столичных жителей не очень удобно, так что сегодня они обратились к Роману Львовичу с просьбой. Все так, как он и сказал, а Кирилл просто ничего не знает.