Дочь Двух Матерей
Шрифт:
Паландоре пришлось выполнять условия, которые выдвинула ей Феруиз, и с регулярной периодичностью отправлять к ней племянницу. С одной стороны, киана Рэдкл ей здорово помогала и учила малышку таким вещам, которым Паландора ни за что не сумела бы обучить: точным наукам, владению оружием, охоте. Воспитывала в ней твёрдость и несгибаемость характера. Самодисциплину. С другой стороны, под её влиянием Тристиш менялась, даже внешне, и Паландору это раздражало. Она насаждала в ней одни качества, Феруиз — совсем другие. Каждая упрямо тянула одеяло на себя. А что касалось внешности… это было вовсе чудно, так, что даже тиани не могли поведать на этот счёт много путного.
А вот когда они собирались все вместе, их дочери приходилось хуже всего. Её внешний облик становился каким-то усреднённым: волосы умеренно коричневые, глаза тоже. Но хуже ей было отнюдь не от этого, а от того, что её мама и тётя откровенно друг друга не выносили. Молчали, смотрели друг на друга холодно, и это ранило девочку. Два одинаково дорогих ей человека остро враждовали, а она ничего не могла с этим поделать.
И сейчас ей предстояло провести время в столице с обеими матерями.
Осень 853 года выдалась в каком-то смысле культовой: островчанам повезло и с погодой, и с урожаем, и с дичью — что было весьма кстати в преддверии восточной кампании, обещавшей на неопределённое время лишить Ак'Либус значительного числа рабочих рук. Это сглаживало напряжение, витавшее в воздухе. Неудачи прошлой кампании и череда поражений в землях Куртъюрт дали ясно понять, что новые военные действия никак не станут невинной прогулкой. Алазар планировал влиться в пятую кампанию на пределе мощностей и объявил всеобщую мобилизацию. Сам Верховный король с супругой вызвался вести войско Ак'Либуса, и гердины прекрасно знали, что его пятнадцатилетний сын не просто возвращался домой — ему предстояло регентствовать в отсутствие родителей. Что ожидало остров, едва он окажется в руках неопытного юноши?..
Высокопоставленных гостей в Эрнерборе собралось видимо-невидимо. Эйдле едва успевал раскланиваться со старинными знакомыми и широко улыбался, как конферансье. Им с Паландорой потребовалось не меньше четверти часа, чтобы добраться, наконец, до гостевого крыла крепости, где синеглазая гердина чуть не столкнулась лбом с кианой Феруиз.
— Нас ожидают в тронном зале, — обронила та вместо приветствия и пожала руку её спутнику. С Эйдле ей удавалось ладить намного лучше, ведь он, по мнению гердины Рэди-Калуса, был куда разумнее своей «подопечной».
— Где Тристиш? — спросила она также холодно.
— Остановилась полюбоваться крепостными постройками, — беспечно ответила Паландора. — Её очень заинтересовала архитектура замка.
— Я бы предпочла, чтобы архитектура интересовала её в установленное время. Ну что же, располагайтесь. Через десять минут спустимся все вместе.
Тристиш в самом деле задержалась во дворе крепости. Куда больше фортификаций она заинтересовалась садами. Местные садовники своё дело знали,
Её матери оказались более пунктуальны. Покинули свои комнаты одновременно. Прежде чем направиться в тронный зал, Феруиз задержалась в гостевых покоях и тронула Паландору за рукав платья.
— Одну минуту, — сказала она, резко, как и всегда. Ей даже не требовалось этого добавлять, ведь уже само прикосновение к давней неприятельнице свидетельствовало о том, что ей требовалось сообщить что-то крайне важное.
— Я знаю, для чего мы приглашены сюда в этот день. Помимо очевидного. Ты и я… Верховный король знает, кто мы такие, — сказала Феруиз, пристально глядя Паландоре в глаза. — Точнее, подозревает. И, я полагаю, настал момент, когда он передаст эти подозрения своему сыну. Так что будь осторожна, дар воды, и попрошу обойтись без фокусов.
Паландора надменно фыркнула.
— О каких фокусах ты говоришь? Ты, может быть, видела, чтобы гердина Пэрферитунуса фокусничала в последнее десятилетие?
— Нет. И я крайне надеюсь, что так будет и впредь.
Феруиз развернулась на каблуках и стремительно вышла из гостиной. Даже если бы она не торопилась, Паландора не стала бы интересоваться у неё, откуда ей это было известно: киана Рэдкл не выдавала свои источники, тем более недругам.
Она бы не стала даже уточнять, уверена ли Феруиз в сказанном, поскольку та не имела привычки делиться неподтверждённой информацией. Возможно, она бы спросила, почему та сообщила ей об этом именно сейчас. И едва ли получила бы ответ. Ей пришлось удовольствоваться мыслью, что теперь это действительно было необходимо знать. Паландора улыбнулась.
«Прекрасно. Стало быть, наш дорогой король подозревает, что я — ведьма. В таком случае, как бы иронично это ни прозвучало, я использую всю свою силу, чтобы доказать ему, что это — ложь».
Porque el pasado, como un bandido
Viene asechando siempre detras,
No lo hace a un lado quien finge olvido
Sino tan solo quien puede olvidar.
Tus artilugios nunca inventaron
De mil mentiras una verdad,
Nunca encontras tu solo refugio
En lo desierto de tu intimidad… [1]
[1] Поскольку прошлое, словно бандит,
Всегда скрывается позади,
Его отринет не тот, кто имитирует забвение,
А лишь тот, кто взаправду умеет забывать.
Твои уловки никогда не изобретут
Единую правду из тысячи вариантов лжи,
Ты никогда не обретёшь истинное убежище
В пустыне своего уединения.
( Pat e de Fu a — Llorar a s )