Дочь Двух Матерей
Шрифт:
Он постарался отнестись к этому философски и на следующий день проводил её до развилки, где пути уроженцев западной и восточной части острова расходились. Заручившись обещанием как-нибудь повторить эту вылазку. Обещанием вполне конкретным, а не вымученным из вежливого снисхождения: ведь, так или иначе, дружить им никто не воспрещал, а эти двое чуть меньше чем за полгода стали близкими друзьями.
Дшона это устраивало. Феруиз же приходилось пенять на себя. А потому, когда немного времени спустя пришла новость о том, что благодаря Паландоре у киана Тоура появилась внучка
Дело обстояло не так, что, раз уж своих малышей у Феруиз быть не могло, она переключилась на племянницу. В будущем, с годами, именно к этому всё и пришло, да иначе и быть не могло, но пока Феруиз как участница пакта решила присмотреть за девочкой. Не без сожаления: она-то осознанно отказалась от семьи, чтобы дети не наследовали её дефекты, а эта легкомысленная Паландора — поглядите-ка! — оказалась далеко не такой сознательной и дальновидной! Другого от неё, конечно же, ждать и не приходилось. Пришлось взяться за дело самой.
Феруиз осталась ночевать в замке Пэрфе и после ужина отозвала Паландору на личный разговор.
— Значит, так, — объявила она, меряя шагами комнату и с гордо поднятой головой глядя сквозь собеседницу, — девочку мы будем воспитывать в равных долях. Я не позволю тебе брать такой кропотливый труд исключительно на себя.
И добавила, чтобы до этой взбалмошной дошло наверняка: «Тебе не испортить её, убийца».
— Полгода она будет жить у тебя, полгода у нас с отцом, — продолжала Феруиз, убедившись, что Паландора её внимательно слушала и не перечила. — Не все полгода подряд, разумеется. Позже я предоставлю тебе график. Она получит первоклассное образование и разовьёт должные административные навыки.
— Уж не собираешься ли ты завещать ей Рэди-Калус? — съехидничала синеглазая киана с побелевшим от гнева лицом.
— Это тебя не касается. И вообще, у меня такое ощущение, что я должна вести этот разговор с твоим наставником — человеком более разумным и вдумчивым. Позже я так и поступлю, а тебе я пока что ставлю на вид, что у тебя нет выбора. Я вижу, ты намерена отказаться от моих условий. Но они не подлежат обсуждению, ведь в противном случае всем придётся узнать о тебе правду. Ты знаешь, какую.
Паландора тяжко вздохнула. Как она устала. Устала притворяться, устала разбираться с этой историей, оплакивать гибель служанки и винить в ней себя. Устала.
Пожалуй, если бы её окружение узнало обо всём, оно бы сделало киане одолжение. Сняло с её плеч тяжкий груз этой тайны. В какой-то момент она захотела выпалить: пусть эта настырная Рэдкл заберёт себе племянницу насовсем, пусть все от неё отстанут, и только осознание того факта, что в таком случае её материнство могут поставить под сомнение, позволило ей удержать язык за зубами.
«Ладно, — решила она, — мне необходимо собраться с силами. Сейчас я не в том положении, чтобы спорить».
Она больше не слушала Феруиз. Устроилась на тахте поудобнее и точно так же глядела сквозь неё.
— Интересная ты женщина, — заметила она десять минут спустя. — Изложила мне планы,
— Это не важно, — бесстрастно ответила Феруиз. — Она всё равно захочет его сменить.
Впервые за весь вечер сёстры взглянули друг другу в глаза — по-настоящему, не вскользь. Одна в недоумении от слов собеседницы, вторая — оттого, что у неё вырвались эти слова.
— Я назвала её Тристиш, — произнесла наконец Паландора и добавила, чтобы Феруиз не вздумала её прерывать: — Я услышала это имя. Получила его от Создателя. Такие вещи остаются неизменными.
— Как тебе будет угодно, — отрезала Феруиз и вышла из комнаты, считая разговор исчерпанным.
Позже, годы спустя она будет неоднократно спрашивать себя, что натолкнуло её на мысль о смене имени, ведь к столь резкому шагу у девочки не окажется никаких предпосылок. Она будет расти и радовать обеих: и мать, и тётю. А также своих будущих подданных в Пэрферитунусе и Рэди-Калусе, которые назовут её дочерью двух матерей, даже не подозревая о том, что ни одна из них не является её кровной родственницей. Никто не будет об этом знать, кроме самих «матерей» — да и то, каждая со своей стороны.
ЭПИЛОГ
— Принц едет на Ак'Либус!
Паландора оторвалась от созерцания гобелена четырёх сезонов, подаренного ей к свадьбе, и обернулась на бодрый детский стук каблучков. Негодующе поморщилась: всякий раз, когда Тристиш возвращалась от тёти, она одевалась так, как подобало бы юноше её возраста, но никак благородной девочке двенадцати лет.
— Почти двенадцати, мама, — поправила её Тристиш, — ровно без недели!
А эти рыжие вихры! Неужели так обязательно, будучи в Рэди-Калусе, походить на киану Феруиз во всём?
Девочка потупила взор. Паландора не высказала это вслух, но её удручённый взгляд был достаточно красноречив.
— Ты же знаешь… — прошептала она, — это не зависит от меня. Но, мамочка, уже к завтрашнему дню мои волосы вновь почернеют, тогда мы заплетём друг другу косы и спустимся в Озаланду, отметим благословенный первый цендегор.
— Да, хорошо, — улыбнулась киана. — Так что ты там говорила о принце?
Она прекрасно знала сама, что сын короля Дасона, принц Адейн, который восемь лет назад отправился на большую землю получать столичное образование, намеревался спешно возвратиться на остров в преддверии пятой восточной кампании, в связи с чем гердов всех областей приглашали ко двору, но энтузиазм дочери был заразителен. Поэтому она попросила девочку вновь рассказать ей последние новости. Та с восторгом поведала о том, как ей не терпится ещё раз побывать в Эрнерборе, к тому же на королевском приёме. А пятнадцатилетний принц… интересно, каков он из себя? Симпатичный?