Дочь Клеопатры
Шрифт:
Девочка замерла на краю лодки.
— Кажется, там холодновато.
— Ерунда! — крикнул Луций. — Вперед!
С этими словами он столкнул ее вместе с Юлией за борт; девушки не успели даже раздеться. Александр поспешил нырнуть следом.
— А ты? — обратилась я к Клавдии, пряча сандалии на носу лодки, чтобы их не намочило брызгами.
— Что, в исподнем и нагрудной повязке?
— Подумаешь. — Я стащила тунику. — Мы каждый день здесь бываем.
Она застенчиво посмотрела на плавающих поблизости Юбу с Агриппой.
— Идем, —
Помешкав, Клавдия все же избавилась от туники и медленно, боязливо коснулась волны пальцами ног.
— Что ты возишься? — крикнул Марцелл и стащил ее в воду.
Несчастная завизжала, но, промокнув как следует, довольно хихикнула:
— А здесь тепло. Будто в купальне.
— Видишь? — сказала я. — Ничего страшного.
И сама соскользнула за борт, чтобы подплыть к Марцеллу. Юлия в тот же миг оказалась рядом.
— Представляете, каково оказаться здесь во время прилива? — с тревогой промолвила Клавдия. — Если вода поднимется, мы будем в ловушке.
— До прилива еще несколько часов, — пообещал племянник Августа.
— И потом, — прибавила Юлия, — наверху есть тайная тропка, ведущая в горы.
Она указала в конец пещеры, где над маленькой известняковой площадкой начиналась крутая лестница.
— Ты уже пользовалась этой тропинкой?
Дочь Цезаря замотала головой.
— Тогда почему ты уверена?..
— Однажды мы видели, как по ней пробежала коза!
Клавдия посмотрела на брата.
— Это правда, — подтвердил он. — Не веришь, спроси у Агриппы.
И сестра немедленно поплыла к своему супругу.
— Какая беспокойная, — неодобрительно бросила Юлия.
— Как и все мои сестры, — ответил Марцелл. — Думаешь, почему Антония и Тония сейчас не с нами?
— Наверное, твоя мать им не разрешила?
Он покачал головой.
— Все можно, пока я рядом. Они просто боятся. Лучше будут играть на лирах или сажать в саду буксовые деревья.
— Скукотища! — недовольно сморщилась Юлия.
— В этом они похожи на мать, — заметил Марцелл. — Предпочитают простые и тихие радости жизни.
Тем летним вечером мне пришлось убедиться, что в простоте тоже есть свои прелести.
Мы собрались в триклинии поиграть, но Антония и Тония кости бросать не стали. Випсанию с Друзом, как самых младших, не допустили к игре. Эти четверо молча сидели на кушетке, наблюдая. Время от времени Юба или Агриппа отрывались от чтения, чтобы взглянуть, кто выигрывает. Марцелл постоянно шептал Юлии советы.
— «Четыре гадюки»! — воскликнул Луций после очередного ее броска.
— Все, я закончила, — простонала она.
— А когда же будет «Венера»? — возразил юноша. — Попробуй еще бросок!
— С вами вечно так: еще да еще! Оставьте себе мой выигрыш.
— Проигрыш, —
Я выбыла еще раньше, так что остались лишь двое соревнующихся. Когда наконец Луций победил Александра, я вдруг огляделась по сторонам.
— А куда подевался Марцелл?
— В сад ушел, — ответила Тония. — Вместе с Юлией. Наверное, сидят в беседке.
— В какой?
— У статуи Фортуны. Хочешь, я покажу дорогу?
Неожиданно нумидиец бросил читать.
— Оставь их в покое. Если ушли, значит, им нужно побыть вдвоем.
— Откуда ты знаешь?
Он ухмыльнулся.
— У меня есть глаза.
Я проворно встала с кресла, и Тония с готовностью повторила:
— Хочешь, я провожу?
— Да, — упрямо сказала я.
— Не трать понапрасну время. — Голос Юбы уже начал действовать мне на нервы. — Думаешь, ты в него влюблена? Тогда ты ничем не лучше девчонок из придорожных таверн. И потом, ему суждено быть с Юлией.
— Так все говорят.
— Так сказал Август.
Воспользовавшись моим замешательством, он продолжил:
— Сегодня пришло письмо. Октавия собиралась объявить только завтра.
Тония по-прежнему смотрела на меня, протягивая маленькую ручонку.
— Идем?
Я помолчала. Потом, когда туман в голове рассеялся, проговорила:
— Давай лучше искупаемся.
Всю дорогу Тония болтала о разных глупостях: рассказывала о цветочках на своем балконе, интересовалась, что я предпочитаю — печеных дроздов или жареных куропаток, и не встречалось ли мне животное под названием жираф, приглашала сразу же по возвращении наведаться в зоосад, устроенный в Риме Октавианом. В общем, сплошные пустяки. Ничего не значащая беседа. В то время мне ничего другого и не хотелось.
Наутро, когда Октавия собрала нас в триклинии, чтобы сообщить «чудесные вести, которые только пришли из Иберии», мое сердце словно рухнуло в бездну. Вот бы на самом деле вести совершенно простую жизнь, как у Тонии! Вместо этого я целый вечер надеялась, что Юба сказал неправду, лишь бы мне досадить. Но время настало. Вскоре брак Юлии и Марцелла из давно предрешенного станет реальным событием. Август просил Агриппу занять его место во время торжества, назначенного на двадцать четвертое декабря.
Октавия говорила, а брат украдкой смотрел на меня. Луций сочувственно погладил мне руку. Четыре долгих месяца мне предстояло радоваться за Юлию, помогая ей выбирать наряды, туники, сандалии, украшения… Были еще другие вести, которые я уже слушала вполуха. Марцеллу был пожалован титул претора. К тому же со дня своего семнадцатилетия — на десять лет раньше других — он получал право консульства. Да, и целый год распоряжаться вопросами публичных увеселений, почти не стесняясь в средствах, лишь бы произвести впечатление на плебеев. Услышав об этом, Тиберий простонал: