Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
– Марта?!
Кики возникла перед ее взором внезапно, словно белое пятно, уперла руки в боки и загородила проход к единственному свободному столу с самыми разнообразными стульями и табуретами вокруг.
– Лесса Кики, – Лира улыбнулась. – Спасибо вам, что выручили меня. Иначе бы… Не знаю сколько бы еще я пробыла там.
– Теперь уж не сбежишь!..
Она окинула ее внимательным взором, еще больше насупилась и очень осторожно спросила:
– А что ты забыла здесь, милая?
– Можно я с вами посижу? Чаю попью?
Монике эта идея не понравилась.
– Чем тебе столовая не угодила? Красиво там. Вещей много диковинных.
Лира пожала плечами, ощутив, что ей здесь не рады.
– Одиноко там. А тут вы.
Лира искала повод поболтать. Поведение Кики навело ее на мысль, что она знает об этом доме и сэгхарте больше, чем кто бы то ни было. Не каждому станешь прощать такие вольности, будь ты поваром самого Бога.
– Я могла бы помочь?
Повариха замахала руками. Ей очень хорошо удавалась активная жестикуляция. Лира даже отступила, проследив за блеском зажатыми в руках Кики ножа.
– Нееет. Нет! Нет! Не надо! Ты у нас миледи! Почти! Ну да ничего! Свыкнешься! Милорд, знает на что идет! Я все рассказала!
– И что же вы рассказали? – откликнулась она со всей легкостью на которую была способна. – Что я, как слон в посудной лавке и надо бы сто раз подумать?
Она оглянулась назад, в поисках Северика. Несмотря на беззаботный тон, ей стало жутко неприятно: один сбежал, другие шарахаются, третьи обвиняют в государственной измене, а четвертые так и глаза не кажут! Хоть королю в жены просись. Да не возьмет.
– Северик! Поди сюда!
Прапрабабка Лиры – Авдотья Кущинская проявила себя в этом окрике во всей красе: твердо, громко и безапелляционно. Мама рассказывала, что та была именно такой, дожила до глубокой-преглубокой старости и до конца воспитывала свою тихую и непутевую дочь. У которой уже и дети были, а то и внуки.
– Марта?
– Миледи.
Надо что-то менять раз уж она здесь. Не важно какой была та Марта. Сейчас здесь Лира, у нее контракт с сомнительными пунктами, новая жизнь и положение.
– Отведите меня в мою бывшую комнату.
– Над!!!
Лира вздрогнула от этого гарканья, но только сделала вздох поглубже. Надо что-то делать с этим. Но что? Привыкать и мириться с заложенностью в ушах.
– Колясочной!
– Отведи меня в мою бывшую комнату!
Она не станет шнырять по дому, таиться и делать вид, что все знает. Она не виновата в конце-то концов, что попала сюда не целиком, а памятью и душой москвички Лиры. Зовется Мартой Кауч и этого достаточно.
– Вот!
Частые двери в хозяйственной части дома. Скудное освещение. Сильные ароматы кухни, менее заметные конюшни и машинного масла. Ее бывшая комната оказалась маленькой и узкой, с такой же кроватью, едва прикрытой вязанными покрывалом.
– Дорогу обратно я найду самостоятельно.
Северик сверкнул глазами, щелкнул каблуками и исчез. Наверняка, пошел делиться новостями со своей главной союзницей – Кики.
– Что тут у нас?
«У нас» было скудно. Узкий шкаф демонстрировал практически пустые полки. Две пары бридж, парочка просторных блуз, одно
– О, Господи! – проговорила Лира, оперевшись на оконный выступ. – Куда я попала?
В ответ, за окном раздалось конское ржание. Она выглянула в окно, раскрыла ставни, позволив свежему воздуху ворваться и вынести затхлые ароматы, поморщилась запаху навоза, да нырнула обратно, чтобы в следующее мгновение нестись по коридору, в самый его конец, спуститься по лестнице, да рвануть на конюшню.
Возникла мысль, полная идиотской надежды, что все можно вернуть обратно. Она пропала также быстро, как появилась. Стоило только приблизиться к стойлам, услышать всхрап животных, ощутить их беспокойство и собственную неуверенность.
– Нет, Лирка! – прошипела она себе под нос, обходя обода прислоненных к стенам колес – Так не пойдет! Попала? Борись!
Наверняка здесь и нет здесь той лошади. Все они как один черные, с заплетенными гривами, шарахаются от нее, всхрапывают, да косят своими темными глазами. А ее Сивая была серенькой с белыми пятнами, словно перистые облака на блеклом небе.
– Не знаете вы меня?
Лира протянула руку к огромной голове, погладила шершавую белую звездочку, ощутила пустоту под пальцами, стоило животному дернуться и отвести свою умную голову.
– Вот и я вас тоже.
– Все разговариваешь с ними? – раздалось справа, заставив ее замереть. – Я-то думал выросла и оставила свою блажь. Говорят, что даже невестой стала!
Она обернулась, приподняв край юбки еще выше. Обувку она отмоет, а вот избавиться от запаха...
– Марта? Это же я!
Высокий и совершенно седой мужчина с изрезанным морщинами, худым и вытянутым лицом появился откуда-то сбоку, принес с собой дух нагретого металла и вдруг улыбнулся ей. Он тер руки тряпкой, отчего те блестели еще больше. Не было понятно оттирает он масло или смывает им приставшую к рукам грязь. Незнакомец был похож и на конюха, и на кузнеца, и на столяра, но он был механиком, за поясом его виднелся пояс с ключами, отвертками, пассатижами и кусачками. Ох, Лире никогда не забыть свой первый проект – чертов чемодан с набором инструментов. У этого механика было все – инструменты, торчащие из кармана грубые перчатки, следы от попавших на одежду окалин, закопченные очки на практически белой макушке.
– А я уж и не поверил. Если бы не кудри!
Он потянулся к ее голове, тронул завитушки и улыбнулся их упругому подпрыгиванию. Ей понравилась его улыбка, лицо, взгляд, то, как он вел себя. Как? Просто. А еще ее порадовало, что он не орет и не пытается выпроводить ее наружу.
– А где отец? Где все? Почему в таком огромном доме так мало слуг?
Механик жал плечами. Он все еще улыбался.
– Граф дал всем выходной. Одни гуляют, а другие только возвращаются от родственников. Ну, а Мерт…