Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
Эверт изволили лобызать сначала в одну, а потом в другую щеку. Сэгхарту это не нравилось. Было видно, что он напряжен, но разве его кто-то спрашивал? Подходил черед Лиры.
– О, мой Бог!
Это сказала Лира. К ней присоединился Эверт, опоздав на какую-то долю мгновения.
– Вы все знали с самого начала? – проговорила она устало.
– Я должен был догадаться! – громыхнул рядом Дельвиг-младший.
Лира покачала головой. Начала болеть голова, потянуло в желудке, напомнив ей, что клубника и сыр дают
– К чему весь этот фарс?!
Ей хотелось махнуть рукой на все и уйти, но ее держали за плечи и оглядывали не то с любовью, не то с придирчивостью, не то еще с каким-то выражением, встав прямо напротив нее.
– Милорд, – начал Карл Густав сначала строго, а потом ехидно добавил, – вы на самом деле хотите этого?!
Лира смотрела на усы кавалера какого-то ордена, предвкушала встречу с ними и то и дело поглядывала на Эверта.
– Чтобы я стал объясняться с вами здесь и сейчас? – закончил тот и все чмокнул Лиру в обе щеки. – Когда вокруг так много свидетелей грядущего семейного счастья?!
Милорд, граф, сэгхарт и кто-то там еще очень хотел. Одного его взгляда стало достаточно, чтобы от людей в холле и след простыл. Они сделали это так спешно и скоро, что Лира не поняла: это они сами или все-таки благодаря волшебству взбешенного хозяина?
– Вместо того, чтобы вернуться в тишину и покой, отдохнуть и набраться сил!.. Я возвращаюсь в очередной бедлам, к напуганным и истерящим девам! Стоило расправиться с Джонатаном, как его место занял ты!
Лира сложила руки на груди. Эверт едва ли обратил на это внимание. Определенно – ей не стоило помогать ему.
– А ты хотел вернуться домой, сделать из меня дурачка и преспокойно отправиться спать?! Не выйдет!
Вновь усач погрозил пальцем, но только перед лицом Эверта.
– Не дам тебе жениться на черт знает ком!
– Ты делал это последние два года! – не выдержал Эверт. – Пытался женить на ком-нибудь у кого есть!..
Понеслось! Голос у кавалера Эйнхайма громкий, резонирует в слабом старческом теле, дрожь передается в руки и это потряхивает Лиру. Сэгхарт тоже не полевая ромашка и зычности ему не занимать.
– Но не на дурочке!
– Да. Они все были дурами! Одна еле говорит, другая то и дело бледнеет, краснеет и слова выговорить не может, третья говорит о детях…
Лира даже цокнула. Если она узнает себя в этом списке достоинств, хотя бы на мгновение – ему конец.
– Слушайте, – она перетянула внимание на себя. – Если вы все знали, то почему бы просто не спросить меня об этом в лоб?
Лира убрала руки со своих плеч. Прикосновения буйного старца было неприятным – он в отличие от Эверта был прохладным.
– Зачем было орать и сыпать обвинениями?
– Хотел знать как идут дела, – просто объяснил тот и кажется, что удивился. – Убедиться, что Генрих сказал правду, а не поиздевался над бедным стариком.
Эверт
– Марта – она всегда была чудной. Могла разнести полдома, забыться, размечтаться… Так что все что произошло в замке далеко не показатель.
Лира подумала обидеться во второй раз, но махнула на это рукой. Ее ожидания не сбылись в полной мере. Все разворачивалось с куда более интересной стороны: несмотря на кое-какие одинаковые с сэгхартом черты у дяди имелось пусть и черное, но чувство юмора.
– Траубе не мог сказать тебе об этом, – выдал Эверт с явным напряжением.
Карл Густав проказливо ухмыльнулся, все еще разглядывая ее и то и дело порываясь взять за руки. Лира качала головой: нет. Нееет! Нет!
– О, Эверт! Ты явно недооцениваешь меня. Я был в этом дворце, когда драгоценная Джослин и Ричард даже не думали о том, чтобы зачать тебя на этот свет.
Лира прикрыла губы пальцами, стараясь сдержать просящуюся на лицо улыбку. Знакомое выражение, чуть-чуть иначе сказанное, но очень знакомое.
– Я знаю каждый его закуток и помню каждого кто служит в нем.
– Ты не пробыл там и дня! Когда я видел тебя в последний раз ты изображал из себя умирающего!
– Ты бы хотел этого?
Граф все-таки поймал ее руку и покрутил на месте. Лира чувствовала себя странно: словно игрушка в магазине кукол. Ее рассматривали, любовались и проверяли работоспособность.
– Я знаю когда нужно притвориться слепым, безумным, глухим и спящим. Слуги они ведь так любят болтать. Да-да! В конце концов, Генрих не стал отпираться. Зачем ему скрывать это? Брак бы в…
– Карл!
По громким окриком Эверта, Карл осекся, улыбнулся ей теперь уже теплой улыбкой.
– Я увидел совсем другую Марту и смог убедиться в том, как она успела привяза…
– Милорд! – Лира воспользовалась своим право перебить его. – Рада, что мы станем родственниками!
Она сама обняла его и просто попросила:
– Пожалуйста, молчите, – она прижала его к себе посильнее, добавив, – не портите ничего, прошу вас.
Происходящее перестало забавлять ее. Лира почувствовала, что что-то проскользнуло мимо нее.
– Северик!!! Эверт, верни слуг!
Холл вновь начал наполняться народом. Появилась насупленная Кики и все такой же важный Северик. Ее заставили выпить брусничной водки и закусить сладкими ягодами.
– В горечи и в сладости, дети мои, – промолвил граф, смахнув скупую мужскую слезу. – В горечи и радости.
Все закончилось, когда их поставили друг напротив друга, повязали шарф и стали ждать поцелуя. Лира покачала головой, глядя на Эверта. Он не выглядел взбешенным: сэгхарт ждал, его глаза улыбались мрачным блеском. Возникло странное ощущение, что ее загнали в ловушку, заставив считать, что лучше просто и быть не может.