Дочь кузнеца, или Секреты Средневековой стоматологии
Шрифт:
– Достопочтенный Джон Лидс!
– с приличествующими обычаям церемониями начал свою речь доктор Портер.
– Я имею честь просить руки и сердца дочери вашей. Пред Богом мы полюбили друг друга, остаётся заключить наш союз пред людьми. Просим отцовского благословения.
Шон опустился на колени, и я поспешила сделать то же самое.
– Благослови нас, батюшка!
– повторила я вслед за женихом.
Отец, казалось, вот-вот лишится чувств от волнения. Он порывисто вскочил с места, растерянно огляделся вокруг. Потом дрожащими руками снял со стены распятие и подошёл к нам.
– Благословляю вас, дети, именем Всевышнего, - кузнец
– Живите в любви да совете, исполняйте свои человеческие и христианские долги. А я до конца дней молить Господа буду, чтобы брак ваш был счастливым, мне, старику, на радость.
Отец вытер набежавшие на глаза слёзы. Мы поднялись с колен.
– Благодарю вас, достопочтенный Джон! Если позволите, с этой минуты я буду называть вас отцом. И обещаю стать для вас самым почтительным сыном и верным мужем дочери вашей, - ещё раз церемонно поклонился мой любимый.
– Ох, мэтр Портер! Это я вас должен за честь благодарить, - заговорил отец, всё ещё волнуясь.
– Я и не чаял столь завидной партии для Лиры. Рода мы простого, девушка она деревенская. Вы же учёный лекарь, человек круга не нашего. Вот только… Хочу вам напрямик сказать. Богатого приданого за дочерью посулить не могу. Человек я достатка среднего. На обустройство в городе много потратил. Да аренду гильдии ещё не до конца уплатил. Конечно, откладывал что мог, к дочкиной свадьбе. Но, как купец какой или господин, столько за ней дать не смогу, не обессудьте!
– Не стоит и говорить об этом, отец!
– горячо перебил его доктор.
– Мне совершенно чужды корыстные побуждения. Даже не будь за Лирой ни гроша, для меня великая честь и неземное счастье получить её в жены. Оставьте всякую мысль о деньгах! Если и предстоят какие расходы к помолвке или свадьбе, я берусь возложить их на себя!
– Ну, уж нет, это вы оставьте, добрый сын!
– горячо возразил кузнец.
– Ещё не хватало, чтобы люди говорили, что не смог Джон Лидс дочь к свадьбе снарядить. К свадьбе мы всё сами справим. Вот только кому заняться приданым? Платье-то подвенечное пошить надо, да ещё много чего собрать. Лира-то сирота, с детства матери лишилась. А я в женских делах не смыслю. Вот если ты позволишь, доченька, разве что Марту попрошу нам подсобить. Женщина она хозяйственная, опытная. Бог даст, под венцом ты будешь наряжена не хуже господской дочери!
– Ну, конечно, батюшка, как тебе угодно. Не тревожься. Я буду благодарна тётушке Марте за помощь. Глядишь, и правда матушкой её называть придётся, - лукаво улыбнулась я отцу, который замахал на меня руками, стыдливо отводя взгляд.
С этого дня в доме нашем начались приятные хлопоты к предстоящей помолвке...
Глава 27
В дни подготовки к нашей помолвке и будущей свадьбе отец строго-настрого наказал мне оставить всё и заниматься приданым, как подобает невесте. В помощь он приставил Марту, которая с охотой взялась за свадебные хлопоты. На это время пришлось оставить врачебную практику и возложить приём больных на Шона и учеников.
Отцовский дом из тихой, уютной обители неожиданно превратился в подобие базара. Комнаты наводнили многочисленные портнихи, белошвейки, торговки, кумушки Марты, которых она призвала в помощь, чтобы достойно снарядить дочь кузнеца к венцу. Мне приходилось выбирать ткани, заниматься примеркой платьев, рисовать образцы монограмм, которыми обязательно следовало украсить бельё новобрачной. Это считалось признаком
По обычаям того времени считалось, что сундук добропорядочной невесты должен быть доверху полон украшениями, кухонной утварью, постельным бельём и кучей разных принадлежностей, полотенец. Каждая вещь, которую девица принесёт из отцовского дома в новую семью — это будущее достояние супругов, а потому, по словам тетушки Марты, выбирать всё надо было особенно тщательно. Не говоря о подвенечном платье, рубашке для первой брачной ночи и поясе.
Вскоре вся эта бесконечная болтовня портних и ежедневные походы за товарами на базар да в лавки начали неимоверно надоедать мне. Я не могла осуждать отца за предрассудки своего времени, понимая, что он хочет устроить мою предстоящую свадьбу как можно лучше. Однако, это утомляло гораздо сильнее, чем врачебная практика да домашнее хозяйство.
Однажды вечером, когда ко мне пришел Шон, я посетовала на своё положение невесты, которая только и делает, что занимается нарядами. Мой жених прижал меня к себе покрепче и с улыбкой ответил:
– Я всё больше убеждаюсь, милая Лира, что ты не от мира сего. Обойди хоть всё королевство, вряд ли найдёшь такую девицу, которая не интересуется уборами да украшениями, а грезит о ланцете да своих настойках. Родись ты парнем, слава медика пережила бы тебя, оставшись в веках. Но для меня остается загадкой, как так получилось, что Господь наградил таким непревзойденным умом и знаниями девушку. Ведь светские и духовные законы никогда не позволят девице обрести статус врача.
– Да и бог с ним, Шон, - отмахнулась я.
– Пусть слава великого медика придёт к тебе, а я буду твоей незримой помощницей. Для меня главное - это помогать больным, и в первую очередь тем, кого обездолила судьба. А лавры пусть достаются кому угодно.
– В который раз убеждаюсь, что связываю судьбу с Парацельсом в юбке!
– по-доброму рассмеялся любимый.
– А говорят ещё, что нет переселения душ! Что ж, грех гневить Бога. Любой врач бесконечно благодарил бы небеса за такую подругу жизни. Однако, Лира, людские предрассудки и обычаи порой очень сильны. Огради тебя Господь от того, чтобы когда-либо тучи сгустились над твоей головой из-за осуждения земного или небесного...
Не знаю, какие высшие силы услышали мои сетования, но вскоре произошло то, что стало для нас с Шоном серьёзным испытанием в нашей медицинской практике.
Однажды ночью, когда в доме уже все крепко спали, нас разбудил громкий стук в дверь. Мы с отцом вышли посмотреть, кого это принесло в столь позднюю пору.
На пороге стояла Марта, бледная и взволнованная.
– Что случилось с тобой, дорогая?
– с искренней тревогой воскликнул кузнец.
– Ох, Джонни, со мною-то ничего, милостью божьей. С хозяйкой моей беда, супругой господина судьи, - стала причитать гостья.
– Родами она мучается, никак не может младенец из неё выйти. Уже в горячку впала. Бабка-повитуха, что при ней сидит, говорит: ничего, мол, не поделать, не разродиться ей, к богу отходит. Господин судья от отчаяния, боюсь, разума лишится. Ведь это его первый долгожданный наследник. Я и вызвалась к вам сбегать. Дескать, у дочери Лидса жених из учёных лекарей, глядишь, и поможет. Лира, милая, не оставьте нас, Христа ради! Уж больно жаль хозяйку, помрёт она во цвете лет, да и младенец в ней...