Дочь моего друга
Шрифт:
Сверлят меня злыми глазами, но держатся. Не в их интересах меня сейчас посылать.
— Ты бы лучше не нарывался, Демид, — Руслан упирается локтями в стол. — Сам видишь, что твой Покровский перегибает палку.
— А ты бы меньше выебывался, Айдаров, — советую ему, — может, сойдешь за умного.
— Не понимаю я тебя, — качает головой Рустам, — какого хера ты так за него вписываешься? Ты видел, с кем он сейчас спелся? Он на дно пойдет, и тебя с собой потянет.
— Я тридцать
— С ним невозможно разговаривать, — поворачивается Руслан к брату. Тот молча барабанит пальцами по столу.
Оба Айдарова явно на взводе и явно держатся из последних сил. В детстве они были больше похожи, сейчас Рустам здоровее Руслана, шире в плечах и крепче. Руслан в очках, у него проблемы со зрением.
Хорошо, что все эти проблемы не мои.
— Не я вас сюда позвал, — выпрямляюсь. — А теперь послушайте меня. Тот самый день, когда вы наконец поймете, что в этом мире вы не самые хитровыебанные, станет вашим звездным часом. Надеюсь, я до этого доживу.
Руслан порывается что-то сказать, но я не даю. Упираюсь в стол раскрытыми ладонями.
— Если Покровский откажется от тендера, конечными выгодополучателями будет ваша компания. Можете начинать бить себя в грудь и доказывать, что это не так. Я готов перечислить все ваши прокладки с размерами уставных капиталов, датой регистрации и учредителей с директорами поименно, — пресекаю жестко и поднимаюсь из-за стола. — А если вы думаете, что это могу сделать только я, то вы идиоты вдвойне. Сказать, что вы меня разочаровали, ничего не сказать.
Разворачиваюсь и иду к двери. Вот сейчас Рустам крикнет, что я долбоеб.
— Демид, — слышу за спиной раздраженное, — не надоело долбоеба изображать?
Пожимаю плечами и продолжаю идти. Сейчас Руслан окликнет и предложит долю. Но прежде выдаст, как им тошно со мной иметь дело.
— Демид, подожди, — зовет Руслан и негромко добавляет: — Как же ты заебал...
Разворачиваюсь.
— Десять процентов, и ты гарантированно отстраняешь Покровского.
Поворачиваюсь обратно. Что-то Рустам долго не вмешивается.
— Двадцать, — иду, а вдогонку летит: — Хер с тобой, двадцать пять.
О, вмешался. Снова останавливаюсь, но говорю, обращаясь к стенке.
— Вы забыли, мальчики. Ольшанский меньше чем за пятьдесят процентов не работает. А с вами не работает в принципе, — и открываю дверь.
— Ну и иди нахуй, — слышу психованное и улыбаюсь даже когда иду по коридору.
***
Сажусь за руль и выдвигаюсь в сторону дома. Конечно, мне больше хотелось не улыбаться, а набить им обоим ебальники.
Но я не могу. Нельзя. Эти два говнюка Айдарова мои братья. Родные,
Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы у нас оставались хоть какие-то иллюзии. Мы вместе росли, и сейчас я жалею только об одном. Что они слишком мало от меня огребали.
Когда я был маленький, я боготворил своего отца, Усмана Айдарова. Я знал, что у меня есть младшие братья. Что они близнецы, их зовут Рустам и Руслан, и я каждый раз просил отца нас познакомить, когда он приходил к нам с матерью.
Когда мать умерла, Усман пришел, поставил меня перед собой и сказал:
— Сын, ты уже большой парень и понимаешь, что не все в этом мире происходит так, как хочется нам. Я заберу тебя к нам, но никто не должен знать, что ты мой сын. Это условие моей жены Ясмин, и я дал слово. Мы должны подчиниться, ведь она будет о тебе заботиться. А главное, ничего не должны знать Рустам с Русланом. Для всех ты сын моего троюродного брата, мы с Ясмин взяли тебя в семью на воспитание. Договорились, Демид?
Братья узнали правду после его внезапной смерти, и особой любви это в наши отношения не добавило.
Въезжаю во двор, ворота закрываются автоматически. Прохожу в дом, снимаю пиджак, бросаю на диван. Стягиваю галстук, комкаю, и он летит туда же.
Открываю бар, достаю виски, наливаю полный бокал.
Я давно научился контролировать эмоции, но сегодняшняя встреча выбила меня из колеи влегкую. Это потому что Айдаровы, я на них всегда так реагирую.
И еще что-то грызет, точит как червяк.
Покровский, точно. Рустам хоть и говнюк, но насчет связей Глеба прав на сто процентов. Пусть он только вернется из Испании, устрою ему маленький Армагеддец. Надо же мозги включать, кого в свою компанию впускаешь.
Делаю глоток, вискарь обжигает горло и бежит дальше про пищеводу, прокладывая огненную дорожку. Зато внутри сразу становится тепло, оно отдает в голову, расслабляя и тело, и мозги.
Это хорошо, а то меня до сих пор кроет. Заваливаюсь на диван, как тут тишину разрезает резкий сигнал домофона.
— Демид Александрович, к вам девушка. Ирина, — докладывает охрана.
Я Александрович по деду, а не Усманович, как оба Руса. Усман по документам мой опекун, так что никаких претензий.
— Ирина? — морщу лоб, пытаясь вспомнить. И не вспоминаю. — Какая еще Ирина?
— Говорит, студентка, вы знаете. Так не впускать, Демид Александрович? Она футболку принесла.
Растираю ладонью лоб.
— Какую футболку?
— Говорит вашу. Я как раз смотрю. Черная, чистая, выглаженная... Так что с девушкой, Демид Александрович, пусть идет с Богом?