Дочь вне миров

Бродбент Карисса

— Мне не нужны ваши деньги.

Мне не нужны ваши деньги.

Трещина!

Это было снова: слабый, слабый толчок на задворках моих мыслей. На этот раз он был достаточно отчетливым, чтобы я поняла, в чем дело, и мое сердце подпрыгнуло.

Решайе, — прошептала я, но не получила ответа.

Но если оно все еще было там — я могла вытянуть его. Я могу заставить его.

— Влияние, — сказала я Азину. — Ты сказал, что просил помощи у Ордена. Они дадут ее тебе в обмен на наше освобождение.

— Ваше

освобождение? У меня заперт второй арх-командующий. У меня уже есть влияние. Кроме того, рабы не могут заключать сделки. — он схватил меня за подбородок, пальцы сжали мое лицо, когда он повернул его, изучая меня. — Я помню тебя. Ты была его любимицей. Я даже тогда не понимал, почему. Ты похожа на пеструю корову. И все же — он защищал тебя больше, чем меня.

Он отпустил мое лицо, только чтобы схватить меня за плечо и развернуть к себе. По моей коже поползли мурашки, когда его руки прошлись по моей спине, задерживаясь на шрамах.

— Но он сделал тебя бесполезной с этими уродливыми штуками.

В моей голове развернулся план.

— Но в конце концов, он не смог меня убить.

Азину было так, так легко приманить. Он снова ударил меня, отчего мое лицо ударилось о стол.

Поднявшись на ноги, я представила, как его жизнь будет увядать под моими руками, как увядал его отец. Мои глаза впились в стол. В этот белый стол. И я бросилась в свой страх, в свой гнев, пока он не поглотил меня.

Решайе, — прошептала я, снова.

Я почувствовала, как оно зашевелилась, подталкиваемая моим гневом и болью.

— Не только у тебя есть склонность к поэзии, — прошипел он. На мгновение мои глаза поднялись к окну, глядя на ступенчатый мрамор прекрасного города Миков, кварталы серебра и тени, купающиеся в лунном свете.

Я слушала, как шаги Азина пересекают комнату. Открыл хорошо знакомый мне шкаф. Интересно, висит ли там еще моя старая одежда?

Сделай это, — осмелилась я, когда его шаги вернулись ко мне.

Кнут прорезал воздух со смертельным свистом и зажег агонию по моей спине.

Треск!

Я заставила себя открыть глаза. Я заставила их уставиться на сверкающий стол, заполнивший мое зрение белым.

Ничего, кроме белого и белого, столько дней, рыдало Решайе. Я заставила свое лицо встретиться со всем, что его пугало.

Треск!

Ничего, кроме белого и боли.

Я подумала об Эсмарисе, о его холодной ненависти, о том, как он предательски ударил меня в грудь. Я наполнила свои мысли его агонией.

Решайе!

{Остановись.} Его боль переплелась с моей собственной. Далекая. Слабая.

Возможно, магия, присущая моей крови, стала бесполезной. Но Решайе было магией. Возможно, оно тянулось из чего-то более глубокого.

И я не позволила бы — не позволила бы — Азину Микову уничтожить меня или людей,

которые были мне дороги. У меня не было времени бояться монстра, которого мне пришлось бы вызвать для этого.

Треск!

Тепло разлилось по моей спине.

{Остановись!}

Если ты хочешь, чтобы это прекратилось, то заставь это прекратиться.

Тепло разлилось по моим венам.

Я почувствовала вкус бурной ярости Азина, гнилостный и металлический. На моих губах расплылась безумная улыбка.

Треск!

Я почувствовала, как Решайе с ревом вырвался вперед моих мыслей, озарив нити моего разума силой, которая вырвала воздух из моих легких.

Мир снова обрел четкость.

Я почувствовала, как аура Азина затвердела. В тот же миг я вцепилась в нее когтями.

Я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть его застывшую руку. Гнев, сковавший его лицо, сменился растерянностью, затем страхом.

В последний раз, когда я стояла здесь, в этой комнате, с жизнью человека на ладони, я была в ужасе от того, что сделала.

Но не в этот раз.

Я обхватила пальцами своей магии его разум и сжала. Он упал на колени.

Внутри меня поднялась волна. Кровь хлынула в уши, когда я наклонилась и схватила его лицо одной рукой. Его плоть засохла вокруг моих пальцев, пауки черной гнили ползли по его щекам.

Я приблизила свое лицо к его лицу так близко, что в моих ноздрях смешались запахи его подслащенного вином дыхания и гниения.

— Скажи Эсмарис, что я послала тебя, — прошептала я и сжала пальцы своей волшебной руки и своей руки, пока и его разум, и его гниющая челюсть не превратились в желе в моих руках.

Волна разбилась, и Решайе закричал ужасным, бессловесным воплем, утопив меня.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТЬ ТРЕТЬЯ

Макс.

Удар моего тела о стену и громкий взрыв! Вернули меня в сознание.

Все вернулось ко мне по кусочкам: вечеринка, Азин Миков, Хриксалис — и, самое яркое из всего, падение тела Тисаны на землю.

Я рывком поднялся на ноги, попытался вскочить на ноги и споткнулся, обнаружив, что мои руки связаны за спиной. Я находился в небольшой, дорого обставленной комнате, возможно, это была какая-то библиотека или гостиная. Никакой охраны.

— Мне нужно, чтобы ты быстро сориентировался. — голос Нуры, низкий и спокойный, перевел мой взгляд направо, где она стояла у стены.

Мой взгляд упал мимо нее на Саммерина, и мое сердце остановилось. Он слабо улыбнулся мне, как будто ожидая моей реакции, но при этом тяжело прислонился к стене. Кровь пропитала его куртку.