Дочь вне миров
Шрифт:
Рядом с ним Ариадна выглядела не намного лучше. Ее спина была прямой, плечи — квадратными в позе высококвалифицированного солдата. Но она коснулась рукой стены и края крайнего столика рядом с ней, выдавая неуверенность, которую трудно было не заметить. Ведь, в конце концов, сиризен без магии был просто слеп.
Вознесенный свыше. Мы были в беде. И все, что я мог видеть, снова и снова, это падающую форму Тисаны.
— Где…
— Я полагаю, они вели нас в подземелья. Но что-то случилось. В бальном
Моя кровь похолодела.
— Они запихнули нас сюда и убежали расследовать, но я сомневаюсь, что у нас есть много времени до их возвращения.
Тисана. Так и должно быть.
Я с трудом подавил стену яростного ужаса.
Шаг назад. Мой разум произнес ряд команд, полученных много лет назад, благоговейно, как молитву. Оценить. Судить. Действовать. Не оставляй места ни для чего другого.
Мой взгляд вернулся к Нуре и остановился на ее предплечьях, сложенных за спиной. Это должны были быть только она и я. Саммерин и Ариадна были слишком скомпрометированы.
— Помнишь Альбрейта?
В глазах Нуры блеснула улыбка.
— Ты читаешь мои мысли.
И как раз в этот момент дверь распахнулась, и двое солдат Азина ворвались обратно. Они были неряшливы, неистовы, практически спотыкаясь вернулись в комнату. То, что они увидели, напугало их.
Я не давал себе времени разбираться в этом.
Вместо этого я навалился на более крупного мужчину и толкнул его к стене, где Нура повернулась к нам спиной — кинжал мелькал у нее в рукаве. От моего толчка охранник налетел на нее и издал вопль, когда лезвие вонзилось ему в брюхо.
Другой бросился за мной. Уголком глаза я увидел, как Нура отбила первого охранника от своего клинка. Я едва успел уклониться от взмаха меча. Бешеный импульс его удара отправил его спотыкаться, споткнувшись о журнальный столик.
Небрежно, небрежно.
Я перепрыгнул через него, прежде чем он успел подняться. Одна нога на его груди, другая сильно сдавила горло. Он захрипел.
— Нура, руки.
Удар и боль озарили мои запястья. Я вздрогнул. Ну, ей не надо было сдирать с меня кожу…
Мою досаду оборвал грохот слева от меня.
Я обернулся и увидел, как Ариадна и Саммерин прижимают раненого солдата к стене, загоняя его в угол.
Я безуспешно пытался разнять руки. Я чувствовал, как истершаяся веревка начинает поддаваться.
Другой охранник, тот, о которого я споткнулся, с трудом поднимался на ноги.
Нура прижалась к стене, упираясь в нее, и пилила свои путы.
Еще один рывок, и мои руки, наконец, освободились. Я бросился к Нуре и схватил кинжал между ее запястьями, не обращая внимания на боль, охватившую мои ладони, когда я потянул ее за лезвие.
Солдат стоял прямо, покачиваясь на поднятой руке.
Слева от меня Ариадна издала приглушенное ворчание, когда другой
Четыре секунды. У меня было четыре секунды, возможно.
Со злобной силой я провел кинжалом по связанным запястьям Нуры.
Этого должно было быть достаточно. Я успел сделать только один взмах, прежде чем прыгнул на человека, загнавшего Саммерина в угол, дернул его назад и провел кинжалом по его горлу.
И как раз вовремя, чтобы отвести взгляд от полощущейся раны мужчины, я увидел, как Нура отпустила второго мужчину, из-под рукава которой торчал второй окровавленный кинжал.
— В Альбрайте все было гораздо мягче, — пыхтела она, пока я освобождал руки Ариадны и Саммерина.
Я едва слышал ее. Саммерин с видимым трудом держался на ногах. Кровь капала с его куртки, образуя на полу грязную лужу. Вознесенный, он не должен был участвовать в этой драке…
— Сэм…
— Послушай. — Ариадна наклонила голову, подняв палец.
Мы замолчали.
И через мгновение по воздуху разнеслись звуки далеких криков. Тихие, но безошибочные.
Мое сердце превратилось в свинец и провалилось в желудок. Я подскочил к двери. Когда я распахнул ее и шагнул внутрь, с моих губ слетело проклятие.
Потому что это здание было в гребаном огне.
И это был не тот огонь, который я видел раньше. Один конец коридора, тот, который в конечном итоге должен был привести обратно в бальный зал, был усеян светящимися голубыми язычками пламени. Они двигались слишком медленно, проскакивая, как свет, отражающийся от качающегося стекла.
Образ, который я лелеял в затылке — образ Азина, забивающего Тисану до смерти посреди той отвратительной вечеринки, — сменился чем-то еще более ужасающим.
Далекие крики превратились в безошибочные отголоски тех, из Сарлазая. Те самые, от которых у меня заложило уши.
Я почти не слышал вздоха Нуры рядом со мной.
— Даже с Хриксалисом? Это… замечательно.
Замечательно? Замечательно? Это было ужасающе.
Ужас накатывал на меня, когда я вспоминал выражение лица Тисаны, когда она была в лапах Решайе, холодное, жестокое и отстраненное. И я подумал о том, насколько оно отличалось от лица, которое смотрело на меня в палатке, требуя от меня обещаний в лунном свете.
— В чем дело? — разочарованно спросила Ариадна, поворачивая свое безглазое лицо то в одну, то в другую сторону. — Что ты видишь?
— Это не огонь, — прохрипел Саммерин. Он привалился к дверной раме, сжимая туловище. Я посмотрел на своего друга, и безмолвный страх прошел между нами.
Только на секунду, прежде чем он начал терять сознание. Я поймал одну руку, а Ариадна поймала другую.
Он терял так много крови.
А Тисана теряла себя.
И я мог потерять их обоих.