Дочь Волдеморта
Шрифт:
— Мы не заболтались? — отставив бокал, спросила Беллатриса. — Завтра у Кадмины тяжелый день, а спать вы всё равно сейчас не будете. Так что… Я вас покидаю.
— О чем это ты?! — не выдержала Гермиона.
— Ну… Оставлю тебе простор для фантазии. Как говорят французы, l`a ou il y a de la g^ene, il n'y a pas de plaisir [46] .
Она встала и, попрощавшись, ушла в сторону лестницы. Гермиона перевела на Люциуса мрачный взгляд.
—
46
где стесненье, там нет веселья (франц.).
— А ты не знаешь?
— Знаю, — она опустила глаза и стала крутить в руках полупустой бокал. — Но это как-то… Неправильно.
— Отчего же? — он встал, подходя к ней. — Твои желания и прихоти — закон.
— О чем ты?! — отпрянула молодая гриффиндорка.
— Забудь, Кадмина, — он взял ее за плечи, отталкивая на спинку дивана.
Люциус оперся одним коленом о сидение и склонился над ней, жадно впиваясь в губы. Девушка невольно ответила на поцелуй, хотя его слова обеспокоили ее.
Но он целовал ее так, что все мысли норовили испариться.
— Пойдем наверх? — отрываясь, спросила она.
— Как тебе будет угодно.
— Люциус, — она опять отстранилась и внимательно посмотрела в его глаза. Серые камни, в которых пляшут отблески горящего позади пламени. — Люциус… Что ты хочешь мне сказать? Ты что-то?..
— Кадмина Беллатриса, забудь обо всем, что я говорил. — Он наклонился и поднял ее на руки. — Просто забудь.
Они трансгрессировали в темную спальню.
И она забыла. Очень быстро забыла обо всем, отдаваясь ему телом и душой. Растворяясь и забывая все мысли. Для мыслей есть день, а ночь — время чувств. И действий.
* * *
Проснувшись, Гермиона обнаружила, что пребывает в полнейшем одиночестве. Комнату Люциуса заливал солнечный свет, на полу валялась ее одежда, но хозяин пропал.
Девушка потянулась и села. Здесь было просторно: двуспальная кровать, шкафы, туалетный столик…
Гермиона поежилась. Только сейчас она поняла, что находится в спальне Люциуса и Нарциссы. Ей стало как-то не по себе.
«Бери то, что понравится? Правильно ли жить по этому принципу? — невольно подумала ведьма. — Даже обладая властью… Что Люциус говорил вчера? Неужели… Неужели ему просто приказали?! Нет, быть такого не может! Он лю… он сам хочет меня! Это просто… Просто секс. У него есть жена, у меня… У меня все перспективы на блестящее будущее. Проклятье! Неужели ему правда приказали?! О чем они говорили с Maman?! Вот дьявол».
Она поморщилась, сидя на этой роскошной постели. Подтянула ноги к подбородку и уставилась в пол.
Почему-то стало противно. Просто противно от того, что происходило. Темный Лорд просто дал ей ту игрушку, которую она пожелала?!
Возможно, имеет смысл просто спросить об этом?
Девушка опять поморщилась. Нужно было уходить отсюда. Она слезла с кровати, поднимая с пола разбросанное белье, и почувствовала себя заправской сучкой. А кем чувствовал себя Люциус, если ее предположения верны?
Гермиона надела трусики и покосилась на Черную Метку на своем плече.
В кого же ты превратилась, Гермиона Грэйнджер?..
* * *
Муки совести и разговор с Волдемортом пришлось отложить. Гермиону ждали совершенно вылетевшие из головы занятия легилименцией со Снейпом. А предшествовала им приятная в данных обстоятельствах процедура избавления от воспоминаний.
Так легко и свободно. Теперь она готова к великим свершениям!
— Итак, с окклюменцией у вас всё довольно уравновешенно, Кадмина. В самом конце каникул мы уделим немного времени сокрытию беглых мыслей, но это потом.
— Скучаешь по профессорской деятельности?
— Не отвлекайтесь. Сегодня мы начнем очень сложную практику. Практику легилименции. Летом мы с вами проникли только в основы: чтение поверхностных эмоций, мимолетных желаний… Но понимать мысли, заглядывать в прошлое, выуживать из сознания и памяти человека то, что он и сам не чает там найти… Всё это глубины, на которые способен опуститься не каждый.
— Но мы попробуем?
— Попробуем. Генетически ваш организм предрасположен… к глубинам легилименции.
— Эйлин Принц тоже была способной в этой области?
— О моем прошлом, если вам угодно, мы поговорим за ужином, — ни один мускул не дрогнул на пергаментно–желтом лице, — сейчас же прошу слушать меня.
— Мы не на уроке, профессор, — усмехнулась девушка.
— Вы заблуждаетесь, Кадмина. Мы именно на уроке. И пусть теперь у вас есть право покарать своего учителя.
— Я неприятна тебе? — чуть прищурившись, спросила она. — Как… дочь Темного Лорда?
— Это странно, мисс Грэйнджер. Как игра. Но поверьте, я быстро учусь правилам и умею входить в состязания наравне с опытными игроками.
— И перехватывать инициативу?
— В большинстве случаев.
— В вас… в тебе сложно разобраться.
— Порою мне самому так кажется. Но мы вновь отвлеклись.
— Прости.
Он усмехнулся.
— Вы очень забавны, Кадмина. Что ж, если вам угодно, прощаю. Итак, сосредоточьтесь. Заклятие то же. Оно одно. Но самоотдача иная. И глубина. Вы должны опуститься на глубину, а значит, она должна быть и в вас.
— Что я должна для этого делать?
— Проявить фантазию. Полностью воссоединиться с заклятием, которое применяете. Действительно захотеть проникнуть в самую суть… Попробуйте.